Андрей громко сопит в трубку. Я тем временем зову модисток и позволяю им начать меня «распаковывать».

— Я сделаю как ты хочешь, - еле выдавливает из себя Андрей.

«Как будто могло быть иначе», - мысленно отвечаю ему, а вслух щебечу чушь о том, как прекрасно я выгляжу в платье, которое он мне подарил, и как он упадет в обморок от одного моего сказочного вида.

Ложь все - от первого до последнего слова.

Всеми деньгами Завольских распоряжается лично его папаша, а у Андрюши есть банковский счет, который, после некоторых событий, мониторится пристальнее, чем доходы-расходы государственных чиновников.

Я мысленно хвалю себя за это, переступаю свалившиеся к ногам юбки и плюхаюсь на диван как есть - в одних стрингах и ботинках. После напряженной тренировки уже появилась приятная, но привычная мышечная боль, которой я научилась наслаждаться так же как и качественным сексом.

Разглядываю свои татуированные руки – голая гейша на одной руке, с окровавленной катаной в одной руке и отрубленной головой демона – в другой. На другой – готика, воронье, черепа, призраки и хоррор. До сегодняшнего дня сне удавалось довольно успешно все это скрывать от отца Андрея – лето в этом году было холодным, с семьей он познакомил меня в Августе, когда все резко перешли на сезон свитеров. Воображаю лицо его папаши, когда он увидит меня «во всей красе».

Кстати, надо найти умелую девочку-гримера, которая замажет мои художества так, чтобы их не было видно в открытых плечах моего свадебного платья.

— Можно мне еще кофе? – прошу сразу всех троих девочек, которые уже вешают платье обратно на манекен. - Без сахара, с миндальным молоком. Один к двум.

Девицы снова растворяются. Остается только Оксана, очень неумело скрывающая свою сконфуженность моим голым видом.

— Я обязательно хэштегну ваш салон в своей инсте, - говорю я, заставляя ее нервно улыбаться. - Напишу про сервис по высшему разряду.

— Благодарю, Валерия Дмитриевна. Может, хотите еще раз примерить фату? Если длина или…

— Не хочу.

Я все-таки нахваталась от Данте вредных привычек - например, перебивать всех, кто ниже меня в пищевой цепи.

Передохнув, все-таки отпускаю бедняжку и лениво забираюсь в свою повседневную одежду. Еще раз проверяю телефон, но Данте так и не появлялся в сети.

Мой кофе приносят как раз когда я собираюсь уходить. Девица в дверях бормочет, что никак не могла быстрее, но он еще горячий и сделан именно так, как я просила. Улыбаюсь, называю ее умницей и предлагаю выпить за мое здоровье.

За рулем включаю Фрэнка Синатру, и какое-то время сижу в полной тишине, наслаждаясь стуком дождя по крыше «ровера». Отец любил американскую эстраду шестидесятых. Говорил, что Синатрой можно исправить абсолютно любой плохой день.

У меня квартира в одной из новостроек с видом на море, поэтому дома у меня всегда пахнет солью и водорослями, и понятия не имею, как еще назвать тот характерный привкус, который появляется на кончике языке каждый раз, когда возвращаюсь в эти стены после напряженного рабочего дня. Сегодня еще до девяти, что редкость в последнее время. Предыдущие несколько дней пришлось заночевать в гостинице прямо напротив офиса, чтобы быть на работе уже в семь.

Но насладиться каким-нибудь тупым сериальчиком в благословенном одиночестве все равно не получается. Я долго пытаюсь игнорировать настойчивый звонок телефона, но он повторяется снова и снова. И на этот раз это не Андрей, а его папаша собственной персоной. Я прожевываю ломтик своего любимого Saint Angel с двумя видами благородной плесени и здороваюсь с будущим свекром, заранее зная причину его позднего звонка.