— Из-за этого придурка! Это стёб, черт возьми? Я сейчас тебе втащу, понял! Кого ты хотел слить? Кого, отвечай! — ору Мамонову через плечо Лука.

Начинается настоящая потасовка. Ребята галдят. Кто-то шустрый толкает Оборотня в грудь.

— Вай, ты чего моего кореша трогаешь, а? Руки убери. И чего тебе не живётся, вечно ты лезешь! — вступается Артур Адашев.

— Я этого не делал. Это мои канистры, ясно. Мои личные, — кричит Оборотень в свое оправдание.

Я вырываюсь из крепкого захвата и уверенной левой бью Мамонова прямо в челюсть.

— Эй, эй.

— Твою мать!

— Ты урод! Совсем без мозгов! — кричит Мамонов, лежа уже на земле.

— Ты сейчас ещё нарвешься! — кричу в ответ.

Начинаются вопли и крики. Визги девчонок и потасовка. Мамонов пытается меня ударить, но у него не выходит, хоть он и качок. Качок, а удар держать не умеет. Его девчонка начинает истерить и обзывать меня всеми матами перематами.

Короче, нас разнимают. Мне больше не выпадает шанса ударить по наглой мусорской роже.

Мамонов полностью отрицает свою причастность к случаю с маслом. Но на общем голосовании многие соглашаются со мной. Лук принимает решение выгнать Мамонова из нашего круга гонщиков и сообщает ему, что больше он не возьмёт его в участники. Я же считаю, что этот придурок отделался лёгким испугом. Ну хоть теперь не видеть его рожу в карьере.

Мы разъезжаемся по домам. В квартире меня встречает пустота и непривычная тишина. С усталостью смотрю на пакет с тетрадями. Я забросил их на стол и даже не открывал лекции. Вспомнил вдруг про презентацию по философии. Черт. А хрен с ней. Завтра попрошу у той мышки скинуть мне на почту. Всего-то делов. Мне никогда не отказывают. Я привык получать все что хочу. Тем более девчонки меня любят.

С этими мыслями решаю больше не заморачиваться на предмет университета и ложусь спать.

11. Глава 11

Неделя проходит хорошо. Семёна я вижу крайне редко и спасибо ему, он совсем не обращает на меня внимания. В баре его компания больше не появляется. И к четвергу я окончательно расслабляюсь.

Спешу в нашу аудиторию, когда вдруг на моем пути встречается он. Графов выпрыгивает из ниоткуда, как черт из табакерки. Волосы взлохмачены. Какая-то рваная футболка. Вид совсем неподобающий для студента. Против воли замечаю я.

— Ой, ты меня напугал.

Прохожу мимо него, но он снова преграждает мне путь. Я понимаю, что ему что-то от меня нужно.

— Слушай, Ницше? Как там наша преза? Завтра философия.

— Помню в прошлый раз у меня, было другое прозвище, — мямлю в ответ, боясь заглянуть в его глаза.

— Я не знаю, как тебя зовут. Забыл, — с пренебрежением поясняет.

— Это не важно. Презентацию я сделала.

— Запиши мою почту. Сегодня жду от тебя письмо.

Смотрю на него. И ведь у него ни один мускул на лице не дрогнул от такой наглости. Вот же ж…

— Прости, но нет. Я не скину тебе ничего, — совсем тихо, почти беззвучно пищу в ответ.

Краснею, жар стыда бросает меня в чан с кипящей лавой. Господи, как страшно рядом с ним.

— В смысле?

— Семён, я спешу. Ты все прекрасно понял. И… я же подходила к тебе, хотела все сделать вместе. Но ты скомкал мой план работы. А сейчас я, я… — смотрю прямо в глаза.

Они тепло-карие, с золотистыми вкраплениями около зрачка. Красивые глаза — в тайне признаюсь. Отвожу взгляд ниже и замечаю веснушки. Они как песчаные капельки рассыпались по лицу.

— Ты, ты… Что? Говори, не понимаю, — хамовато обрывает он.

— Не дам! — бросаю и, задевая его плечом, убегаю дальше по длинному коридору.

Спасибо, что он не бежит за мной, а остаётся стоять на месте. Вот это новости. Я отказала самому Графову. Сегодня явно на город обрушится снег!