– Принесли что-то? – старикан явно валял дурака. Его же Вэйдун не просто так прислал, наверняка сообщил, что за находку мы с собой принесем.

– Да так, мелочевка, – решил я подыграть деду, – если ты занят, можем попозже зайти.

– Открывай, – старик похлопал по столу перед собой, – че туда-сюда шляться?

Я бахнул контейнер об крышку стола и расстегнул застежки.

– Старье! – не оценил «редкий образчик» технологии скупщик, – оно хоть рабочее?

«Утилизатор находился на консервации и сейчас находится в идеальном техническом состоянии», –донесла до меня информацию Альта. Но мне это помогло не сильно. Торговаться я не умел, да и не любил. Нравится товар, плати названую цену и забирай. Кстати, а я и не знал, сколько мне за урну вообще просить. Нет обмана – нет торговли. Из Энн торговый представитель тоже такой себе, не обманешь, не продашь, а с обманом у нее туго. На Яна же надежды не было вообще никакой.

– Жан, ты либо принимай находку за полный прайс, либо мы Ому сообщим, что ты диверсиями занимаешься. И спасителей платформы не уважаешь, – к моему удивлению Ян, хоть и отчаянно блефовал, но выбрал довольно удачную тактику. Вэйдун однозначно попросил скупщика попить нам кровь и стоимость находки сильно занизить. Но при упоминании имени владетеля бровь у старика нервно подпрыгнула.

– Причем тут Ом, – проворчал он, – мне же надо понять. Оценить.

Старик вытащил из контейнера утилизатор и поставил его на стол. Потом занес над ним ладонь. Из ладони вырвался пучок красных лучей. Дед, манипулируя ими, буквально ощупывал каждый миллиметр поверхности утилизатора. А у него-то с имплантами полный порядок!

Скупщик несколько раз перевернул исследуемый предмет и остановился только после того, как отсканировал все его грани.

– Итак это лабораторный утилизатор атлантов. Каталожный номер Зэт-Эм-пятнадцать. Сохранность девяносто шесть процентов.

«До он новый практически!» – возмутилась в моей голове Альта. Но я решил не спорить ради каких-то четырех процентов со скупщиком. Меня интересовало другое.

– Сколько он стоит?

– Вам-то какая разница? – осклабился дед, – премия составит четыре тысячи триста два токена.

– Не густо, – произнес я спокойным тоном. Но слова деда моих спутников поразили будто разрядом в двадцать тысяч вольт. И Энн и Ян, стояли вытаращив глаза и отвисшими челюстями, – подели поровну и переведи на счета моих помощников.

– А тебе денег не надо? – удивился дед.

– Мне долг закрыть надо, – сказал я, что такая отмазка выглядит нелепо. Это как надо занимать, чтобы накопить такой колоссальный для жителей платформы долг!

Скупщик пожал плечами, мол хозяин барин. Моих же помощников пришлось наружу выводить чуть ли не за руки. И даже под действием свежего морского бриза их мозги прочистились не сразу.

– Так. Погодите – мне деньги упали. Значит я могу вам сейчас сделать ручкой, выкупить контракт и завтра с утра уже сидеть попивать крен в баре на побережье? – дошло до Яна, что перед ним замаячила свобода.

– Крен? Это же напиток для дегенератов, – не упустила возможность подколоть его Энн.

Напитки омег как по мне так вообще особой изысканностью не отличались. Цвет ярче, вкус убойнее, вот главный рецепт при производстве пойла из синтетики. Как можно пить вино или сваренное собственноручно пиво, они не понимали.

– Он сладкий! И в голову нормально бьет! – огрызнулся Ян, – вы мне по существу заданного вопроса не ответили – я свободен?

– Свобода выбора дается человеку при рождении, – вырвалась у меня на автомате формулировка, – и только он сам может решать быть ли ему свободным или поставить на себе клеймо раба.