Твёрдая плоть, тёплая и дюже гладкая, попала в мой рот. Не впуская его дальше, чем на головку, чтобы не случился конфуз, я принялась осторожно посасывать сладковато-горький член. Понимала, что следовало бы расслабиться, но физически не могла этого сделать.

Благо, "Иллюзия" оказался не таким уж жестоким. Он не принуждал меня делать ему минет глубоко, не двигался, довольствуясь тем, на что я была способна.

Зато он с улыбкой смотрел на то, как я сосу, и заставлял меня смотреть ему в глаза.

Это была ужасная пытка. С каждой секундой этот тип становился мне всё более ненавистным.

– Довольно. – произнес "Иллюзия" где-то через пару минут оральной экзекуции. – На сегодня с тебя хватит. Не хочу, чтобы тебе опротивело это занятие. Ты ведь знаешь, что перед тем, как ублажить мужчину, предоставив ему свое тело, надо начинать именно с минета? Вот теперь знай.

– Спасибо, что сжалились, господин Амирхан. – я вытерла рот и поднялась на ноги.

Ожидала, что это не конец испытаниям на сегодня.

Слишком быстро все прошло.

– Я же не какой-нибудь там изверг, Катенька. Кушать будешь?

Он ещё и еду предлагает после того, что было у меня во рту?! Он не какой-нибудь изверг, а самый настоящий урод, любящий топить и унижать.

– Нет, господин Амирхан. Я очень устала.

– Тогда ты свободна. Иди отдыхай. Завтра будет ещё интереснее.

Я, совершенно одна, так как слуга не ждал меня так рано, торопилась в душевую. Надо бы хорошенько почистить зубы, чтобы избавиться от противного привкуса во рту. Для меня это испытание было куда неприятнее, чем тумаки от Андрея.

Лучше бы ударил, чем всё это.

Фу. Ну и мерзость!

Мне пришлось завернуть в тёмный коридор третьего этажа, пройти его, а потом снова спускаться по лестнице.

Ну и планировка.

Наверное, эту лестницу нарочно поделили, чтобы, в случае чего, было непросто сбежать.

Этаж с гаремом располагался почти в самом низу.

Очень надеялась, что остаток ночи проведу без панических атак на мою психику и тело, которое за сегодня устало обнажаться.

Но не тут-то было…

На моём пути вдруг вырос гигантский мулат.

Я еле затормозила перед ним, спешившим вверх по лестнице. К счастью, не врезалась в его грудь, а вовремя отскочила назад.

– Опаньки! Кто это тут у нас расхаживает?

Мулат же, остановившись на пару ступеней ниже меня, с наглым видом взялся меня разглядывать.

– Какая милашка бродит тут ночами. Да ещё и новенькая. Вишнёвая «девяточка»… Мгм, хороша. И там, и тут…

Мулат внаглую глазел на меня несколько секунд, а затем потянулся рукой к хлипкой завязке на груди, на которой держался пеньюар. Считай, на честном слове он держался.

– А какие на тебе манящие красные шторки…

Я же, испугавшись его, сделала шаг в сторону и попыталась быстро пройти мимо. Но мулат, несмотря на свою внушительную комплекцию, оказался проворнее и перегородил мне путь.

Теперь мы стояли по отношению друг к другу на одну ступеньку ближе. Он был гораздо шире меня и на две головы, как минимум, выше.

– Ты не знала, но красный – мой любимый цвет. – его черные глаза хищно сверкали, губы скривились в пошлом оскале. – Я, как бык, на него реагирую. Красный заставляет меня слетать с катушек. Зачем тебе эта шторка сдалась?

Мулат грубо дёрнул меня за пеньюар, и завязка оторвалась от ткани.

– Давай снимай эту хрень, я не вижу твоих сисек. Или тебе есть что скрывать? Чего молчишь? Языка нет, что ли?

– Есть у меня язык. И шторка эта мне крайне нужна. Я не могу её снять. – я не знала, можно ли спорить с этим наглым и каким-то излишне диким мулатом.

Вдруг он тоже какой-нибудь господин, которому нельзя грубить. Но быть облапанной неизвестно каким мужиком, да ещё и вторым за эту ночь, не хотелось вообще.