— Почему мне кажется, что ты знаешь, кто эта малышка, и как она здесь оказалась? Где её родители? — осторожно положив девочку поперёк кровати, укрыв пледом, поскольку в доме было прохладно, повернулась к женщине.

— Мне-то откуда знать? — сложив руки на груди, проворчала та, отведя взгляд в сторону.

— Ты же обещала, что расскажешь, а сама… — стало вдруг обидно до слёз, ведь я, и правда, поверила, что узнаю нечто невероятное.

Эх, кажется, кое у кого шалят гормоны. Никогда не считала себя плаксой, а тут вдруг по поводу и без слёзы льются в три ручья. Может, устав от проблем, мне захотелось сказки? А может, я просто боялась, что малышку у меня заберут? Второе было вероятнее всего.

Обретя своё маленькое Сокровище в пелёнках, я не хотела его потерять, и готова была бороться до конца за своё право стать мамой.

— Ты же всё равно не поверишь, даже если я расскажу, — было видно, что женщина готова сдаться, но что-то её останавливало.

— Почему ты так уверена? Правда, какой бы она ни была, всегда остаётся правдой. Ты же её мне расскажешь, а не какую-нибудь байку, лишь бы я отстала? — уточнила, не веря, что старушка на такое пойдёт, но всё же для очистки совести спросить было надо.

— Иногда ложь кажется реальнее правды, а правда похожа на ложь. Поди, разбери, где и что, — внимательно глядя мне в глаза, произнесла старушка. — Готова ты к такой правде?

— Я готова к любой, — ответила без раздумий, но спустя пару минут поняла, как сильно ошибалась.

— Что ж, не говори потом, что я тебя не предупреждала. Но история долгая, придётся набраться терпения, — вздохнула она, доставая из узелка румяные пирожки. — Сначала подкрепись, и я тебе всё подробно расскажу.

Я любила её пироги, но стало вдруг интересно, каким образом они всё время оказываются у неё под рукой, при каждой нашей встрече и, главное, всегда тёплые и румяные, будто только из печи. Ещё один вопрос к растущей горе имеющихся.

— А что если мы объединим эти два процесса? — не желая откладывать разговор на потом, предложила я.

— Упрямая, вся в мать, — покачала та головой.

— Ты знала мою маму? — вопросы сыпались как горох, но не затыкать же себе рот, тем более, это для пользы дела: лучше во всём разберусь.

— Конечно, я знала твою мать, — фыркнула женщина, пододвинув ко мне узелок, давая понять, что не скажет ни слова, пока я не стану есть. — Давай, жуй, а я начну, — дождавшись, когда откушу румяный пирожок, бабуня продолжила. — Но обещай, не перебивать, — на что я лишь убедительно закивала, поскольку с набитым ртом особо не поговоришь. — Что ж, с чего бы начать?

— С самого начала, — проглотив мягкую сдобу с яблочной начинкой, подсказала я, и тут же прикусила язык, наткнувшись на обвиняющий взгляд старушки.

— Наш род берёт своё начало от великих магов древности, которые появились в этом мире во время большого разлома, когда небесное тело, врезавшись в землю, ослабило границы миров… — не ожидая такого начала, я поперхнулась, закашлявшись.

— Другие миры? Маги древности? — едва отдышавшись, прохрипела я. — Ты серьёзно?

От бабуни подобных вещей я никак не ожидала.

— Именно, — склонив голову, произнесла она, не замечая сарказма в голосе или просто пропустив его мимо ушей. — Я родилась одной из первых, но когда пришло время уходить за грань, решила, что от меня будет больше толку, если стану хранителем рода, заботиться и оберегать своих потомков.

— И сколько же тебе лет?

Я не собиралась спрашивать, честно, как-то само вырвалось. Но надо же знать детали.

— Ты обещала, что не будешь перебивать, — возмутилась бабуня, пришлось сделать вид, что закрываю рот на замок и выбрасываю мнимый ключик. — Вот же болтушка неугомонная. И в кого ты такая?