«А говорит, что был под Найлигримом!»

«Врет. А если и был, так при Нурторе для всяких поручений. Ты прикинь, сколько лет ему было в девяностом году!..»

Тут они углядели начальство и заткнулись.

Литисай тогда потребовал предъявить оружие, придрался к плохо наточенным мечам и отправил болтунов чистить отхожие ямы. Но маленькая месть не принесла успокоения.

Чтобы отогнать невеселые мысли, парень обратился к своей спутнице:

– И не боится этот Кринаш в такой глуши постоялый двор держать?

– А вот и не боится! – охотно откликнулась Румра. – Наемники, что осенью были с королем в здешних местах, воротившись, рассказывали: мол, Кринаш спас жизнь магу из Клана Медведя. И тот в благодарность наложил на постоялый двор охранные чары. Теперь, дескать, без дозволения хозяина во двор не войдет ни Подгорная Тварь, ни оборотень, ни нежить.

– Надо же! – заинтересовался Литисай. – Вот бы попросить высокородного господина, чтоб нашу крепость так заговорил!

– Так Медведь был заезжий, грайанец. Чего ради он для силуранской крепости стараться будет?

Тропа вильнула влево и, словно речушка в большую реку, влилась в утоптанную дорогу. И на этой дороге всадникам открылось необычное зрелище.

Невысокий, щуплый человек, встав вместо лошади в хомут, уныло тащил небольшую телегу. Одет человек был странно: поверх рубахи на него был напялен рогожный мешок с дырками для головы и рук.

– Эй, жеребчик, что, работой греешься? – окликнула Румра незнакомца.

«Жеребчик», вскинув голову, увидел на всадниках, выехавших на дорогу, красно-белые перевязи – и обрадовался:

– Вы из королевской армии, господа мои? А меня ограбил какой-то негодяй! Лошадку увел, куртку снял, шапку… говорит, до постоялого двора и так добежишь… а разве ж я тележку брошу?! У нее колесо отлетело, у тележки-то, так я пока провозился… Мешок вон напялил, чтоб не замерзнуть.

– Давно ограблен? – подался вперед дарнигар.

– Да с четверть звона назад…

Литисай разочарованно присвистнул. За это время разбойник наверняка успел уйти далеко.

– Ты грайанец? – определила Румра по выговору незнакомца.

– Грайанец, господин мой, лекарь я бродячий! – обернулся тот на голос. – Барикай Сиреневый Куст из Семейства Яргибран.

Женщина, которую назвали «господином», не стала поправлять Барикая. А дарнигар сбросил с плеч меховой плащ:

– Накинь, согрейся… куда бредешь?

– В «Посох чародея», господин! – Барикай закутался в плащ. – И куртку взял, и шапку взял, и лошадку увел. – Он обернулся на кучку свертков в тележке. – А лекарства не взял – ни мази, ни порошки, ни сушеные травы. Сказал: «На кой мне эта дрянь?»

И такая горькая обида прозвенела в голосе грайанца, что наемники не удержались – захохотали.

– Попутчик, значит… – хмыкнула Румра. – А ну, Вьягир, слезай со своей Рыжухи, ставь ее в хомут. До постоялого двора доедешь с Барикаем на тележке.

– И долго ты будешь меня по лесу мотать? – гневался Бурьян. – Мы здесь уже проходили, корова бестолковая! Вон и следы наши впереди!

– Вижу, – кротко сказала Гульда. – Но ты же сам хотел, чтоб я тебя вела, как в прошлый раз сама шла. А в прошлый раз я тут с тропы сбилась. Пока ее нашла – все кусты вокруг истоптала.

– Издеваешься надо мной, брюква мороженая?!

– Что ты, что ты! Просто хочу сдержать клятву…

Разбойник и нищенка шли по лесу вдвоем: Горластый наотрез отказался связываться с бабкой Гульдой.

Вот ему и не пришлось пробираться по заснеженному лесу. Хорошо еще, что в снегу не утонешь, не так много его здесь легло. Но все равно мало радости в прогулке: то через коряги перелезать, то ползти под низко нависшими ветвями, то кубарем – в глубокий овраг…