– Это «Скорая»! – радостно закричала девушка. – Сейчас они тебе помогут!

Она бросилась открывать, забыв, что и не запирала дверь. Доктор средних лет, с угрюмым худым лицом деловито осведомился:

– Куда проходить?

Галя с трудом глотнула от волнения и, поймав сочувственный взгляд молоденькой медсестры, повела их за собой:

– Сюда, пожалуйста.

Елена Васильевна продолжала задыхаться и уже закатывала глаза. Врачу хватило доли секунды, чтобы оценить обстановку. Он выдавил слабую улыбку, но глаза болотного цвета выражали тревогу.

– Давно задыхаетесь? – поинтересовался мужчина и, не дожидаясь ответа, вытащил стетоскоп и деловито распорядился: – Помогите матери обнажить спину.

Девушка бросилась к задыхавшейся, бледной Елене Васильевне и осторожно усадила ее на подушки.

– Мамочка, нужно… – начала она, но женщина кивнула:

– Оставь. Я сама.

Она подняла розовую фланелевую ночную сорочку, местами залатанную, и Галя почувствовала стыд. Ну почему она не настояла, чтобы мать купила себе новые вещи, когда Аркадий Петрович выделил ей хорошую премию? Теперь вот совестно перед доктором. Что он о них подумает? Однако лицо врача оставалось бесстрастным. Он приложил стетоскоп к белой исхудалой спине, и Елена Васильевна поморщилась:

– Холодный.

– Лето на дворе, – процедил мужчина. – Дышите. Задержите дыхание.

Впервые на его лице появилось что-то похожее на сострадание. Он повернулся к Галине:

– Рекомендована срочная госпитализация.

– Срочная госпитализация? – со страхом переспросила она. – Все очень серьезно, доктор?

– Трудно поставить диагноз без снимка, – буркнул врач. – Флю давно делали?

– Я проходила диспансеризацию в прошлом году. – Елена Васильевна продолжала хрипеть. – Мне сказали – все в норме.

– Значит, сердечная недостаточность, – констатировал доктор. – Все равно без больницы не обойдетесь.

Галя схватила его за холодную руку.

– Доктор, – умоляюще произнесла она, – не нужно ее в больницу. Неужели нет дорогих лекарств, которые ей помогли бы? Может быть, надо делать уколы? Я умею, я буду ухаживать, только не отправляйте ее в больницу.

Врач деловито посмотрел на часы. Медсестра стояла возле него каменным изваянием.

– В принципе я не могу настаивать, – сказал он, стараясь говорить как можно мягче. – Если вы откажетесь от госпитализации – это ваше право. Но предупреждаю: вы бессильны что-либо сделать самостоятельно. В легких вашей матери – вода, нужен снимок для постановки окончательного диагноза. Даже при самом благоприятном раскладе вы не уберете жидкость, и она задохнется через полчаса. Если вы согласны на это – что ж, хозяин – барин, мы удаляемся. – Он встал и кивнул медсестре: – Поехали, Кира. Нас больные ждут.

– Но постойте! – Галя снова схватила его за руку. – Сделайте ей укол! Вы не можете вот так ее бросить!

Доктор мягко снял ее ладонь со своего запястья:

– Могу и сделаю, потому что, помимо вашей матери, есть и другие люди, нуждающиеся в нашей помощи. Вы отказываетесь от предложения, значит, дальше действуйте сами. Кстати, об уколах и таблетках. Они не очистят легкие, нужна система. Вот теперь я сказал все. Прощайте.

Елена Васильевна зашлась в сильном хриплом кашле. Мужчина бросил укоризненный взгляд на Галю, словно говоря ей: «Ты ведь сама этого хотела». И девушка приняла решение:

– Госпитализируйте.

– Постойте! – На внезапно постаревшем, багровом от напряжения лице женщины появилось упрямое выражение. – Я никуда не поеду.

Врач развел руками:

– Милые мои, решайте скорее.

– Она поедет! – твердо сказала Галина и, открыв шкаф, достала большую сумку, с которой ее мать обычно ездила в командировки. – Мама, подумай, какие вещи ты возьмешь?