– Знаешь, зачем я пригласила тебя, Гюльжан? – Айше не предлагала сесть, и разговор не предвещал ничего хорошего. – Мой муж забыл меня, забыл самых красивых невольниц… Он все ночи проводит только с тобой.

– Но я не прошу его об этом, – парировала девушка. – Наоборот, я всячески напоминала господину и о других его обязанностях, но на то он и господин, чтобы единолично принимать решения.

Айше взяла маленькую фарфоровую чашечку с чаем и сделала глоток.

– Допустим, – кивнула она, и бахрома на платке заколыхалась. – Но не в этом дело. А дело в том, что ты недостойна его. Если ты думаешь, что твои встречи с этим рабом… как его… Малех, кажется, остаются тайными, то глубоко ошибаешься. О них известно верховному евнуху и мне. Пока только нам… Пока… – она настойчиво подчеркивала последнее слово.

Гюльжан упала на колени и подползла к ногам, обутым в изящные черные туфли.

– О госпожа, помогите мне! – простонала она. – У меня нет сил больше терпеть, госпожа. Я всей душей желаю, чтобы Исмаил вернулся к вам, потому что люблю Малеха. Помогите мне бежать с ним, и вы снова разделите ложе с великим падишахом.

Айше оторопела. Ее смуглое лицо стало белее снега.

– Ты не понимаешь, о чем просишь! – прошептала она. – Это невозможно.

– Для вас нет ничего невозможного. – Гюльжан обнимала ее стройные ноги, скрытые под широкими штанами. – Придумайте что-нибудь. Я даже не прошу у вас деньги. Просто помогите нам выйти из дворца, и мы сядем на первый же корабль. Клянусь, вы никогда обо мне не услышите, и падишах снова полюбит вас.

Первая султанша смягчилась.

– Встань, не ползай, как крыса, – буркнула она. – Я обещаю что-нибудь придумать. Жди.

– Благодарю вас, госпожа. – Гюльжан поцеловала ее руку. Служанка вывела ее из покоев, и девушка принялась ждать полудня, чтобы обо всем рассказать Малеху. Но только они бросились друг другу в объятия, их схватили стражники и поволокли во дворец.

Ее ввели сразу в тронный зал, где восседал дрожавший от гнева и обиды Исмаил. Айше стояла по его правую руку, ехидно улыбаясь. Черкешенка поняла, что хитрая турчанка нашла лучший способ избавиться от соперницы. У Исмаила дергались губы и руки, и, запинаясь, он спросил:

– Разве я не любил тебя, о Гюльжан?

– Любил, мой господин, – отвечала черкешенка, потупив взгляд.

– Разве не подарил я тебе в знак своей любви алмаз, который стоит как несколько царств, и разве не носишь ты его на своем пальце? – Он заметил, как камень сверкнул в солнечных лучах, а девушка прокляла себя, что надела его. Она хотела отдать кольцо Малеху, чтобы тот отдал его капитану корабля, готовому увезти их подальше от падишаха.

– Ношу, мой господин, вот он, – едва вымолвила Гюльжан. – Твой перстень всегда со мной.

– Так почему же ты обманула меня и стала любить простолюдина? – воскликнул Исмаил. В его голосе звучали боль и гнев.

– Это неправда, меня оболгали, мой господин, я люблю только тебя! – закричала она и зарыдала, в отчаянии заламывая руки. Мысль о том, что вероломная Айше победила, жгла, не давала покоя. Но еще больше беспокоило то, что сделают с ее возлюбленным.

– Не лги мне! – страшным голосом прорычал повелитель и обратился к своим визирям: – А ну-ка, приведите сюда этого негодяя!

Слуги бросились исполнять приказание и вскоре ввели красивого голубоглазого молодого юношу и поставили на колени перед падишахом рядом с плачущей Гюльжан.

– Вот твой любовник! – крикнул он, обращаясь к одалиске. – Сознавайся, ты всходила с ним на ложе любви?!

Гюльжан, качая головой, громко зарыдала.

– А ты что скажешь, несчастный раб, грязный червь, сын собаки? – обратился падишах к юноше. – Говори правду, все равно погибнешь.