— Я буду готовить, если вы возьмете на себя уборку и доставку продуктов, — предложил Люк.

Все эти серьезные взрослые разговоры быстро наскучили Рианделю, но деваться было некуда, пришлось терпеть сначала составление списков, потом поход по лавкам и наконец вечерний разговор с родителями по магическому зеркалу. Отцов и матерей асуры давно не делили. За почти двести лет на пляже на призыв «ма» или «па» отзывался тот, кто был ближе. Зато и спрашивали родители со всех одинаково строго.

Когда совсем стемнело и настало время готовиться ко сну, Рик выскользнул из квартиры в коридор. Был у него грешок – порой асура тянуло покурить табак, завернутый в тонкую бумагу. Остальные его пристрастия не разделяли, но и не запрещали. Просто попросили выходить для этого действа на свежий воздух.

Вернулся Рик очень быстро:

— Дик, Люк, — позвал он таким тоном, что кузены моментально выглянули из своих комнат. — Смотрите, что я нашел у двери!

— Что это? — сразу спросил старший, разглядывая корзинку, полную монет, в руках младшего.

— Золото! Я вышел покурить и увидел это на крыльце. Оно само появилось! Если монеты настоящие, наши финансовые проблемы решены!

Люциус подошел ближе, посмотрел на корзину сбоку и дернул темную ткань:

— Здесь же иллюзия, бестолочь!

Плотная материя неожиданно легко стекла на пол, а в корзинке оказался… ребенок! Совсем маленький! Чуть больше ладони асура! Малыш завозился, открыл ротик, что-то мякнул, а потом распахнул удивительнейшие фиолетовые глаза.

— Свет и Тьма! — отпрянул Дираэль, угодив под взгляд младенца. Глазки крохи сразу посинели, ресницы стали длиннее, а на голове отросли милые кошачьи ушки.

— Оборотень? — зеленоволосый Рик принял посиневший взгляд и дрогнул. Глазки младенца позеленели, ушки спрятались, зато волосы вдруг отросли и превратились в подобие солнечных лучей.

— Похоже, нет, — Люк с любопытством протянул руку и тотчас был схвачен за палец крохотными ладошками с ярко-красными ноготками. — Метаморф! — потрясенно выдохнул асур и второй рукой прикрыл глаза.

— Метаморф? Кто это и чего нам ждать? — напрягся Дик.

— Все очень плохо, — заверил братьев Люциус. — Я изучал их в рамках курса скорой помощи. Эта раса большая редкость. Взрослые метаморфы легко принимают облик любого живого существа и даже частично копируют его мыслеобразы, поэтому никто точно не знает, сколько на самом деле метаморфов сейчас на планете. Их можно распознать только после серьезного ранения или смерти. Однако младенцы очень уязвимы и поэтому защищаются как могут.

— Что это значит? — Дик хмуро глянул на родственников и с неожиданным умилением – на младенца, у которого снова появились бархатистые ушки.

— Это значит, что новорожденный фиксирует в своем сознании первых живых существ, которых видит после рождения, как родителей.

— Импринтинг? — Рик вовсе не был дурачком, к тому же после стихийной покупки на рынке он долго выхаживал цыплят и поросят и познакомился с импринтингом лучше братьев, заменяя малышам маму-курицу.

— Он самый, — грустно подтвердил Люк. — И судя по тому, что вытворяет этот малыш, он запечатлелся на нас.

— Ты хочешь сказать, что мы теперь… курица для этого цыпленка? — с ужасом произнес Рик. — Опять не спать, не есть и всюду таскать его с собой?

Люциус нервно дернул плечом:

— Этот ребенок умрет без запечатленных. Они не только его родители, но и пример для подражания, кормовая база, а главное – эмоциональный якорь. Метаморфы без семьи не выживают.

— А… запечатлеть его на кого-то другого нельзя? — попытался улизнуть Риандель.