– Да не собираюсь я тебя бросать! – возмущенно фыркнула Инга, согласно женской логике выхватив из его длинной тирады только одну-единственную житейскую фразочку. – Мне с тобой хорошо, зачем я тебя бросать буду?

– Мало ли, – сказал Смолин. – Красавцы там всякие молодые…

– Ага, – сказала Инга чуть повеселевшим голосом, вглядываясь в него с усмешечкой. – Значит, есть у тебя все же комплексы?

– Нет у меня никаких комплексов, – сказал Смолин. – Просто я реалист. Твердокаменный.

– Да ну тебя! Гонишь ерунду какую-то! Не собираюсь я тебя бросать. Ты…

– Ну-ну? – с любопытством спросил Смолин.

Она, чуть отвернувшись, сказала:

– Ты надежный. С тобой спокойно.

«Ну да, – подумал Смолин без особенных эмоций. – Следовало ожидать. Девочка-безотцовщина, подсознательное стремление спрятаться за крепкое мужское плечо, стремление в квадрате: и как обычная женщина с жаждой надежности, и безотцовщина… Ну и что, собственно говоря? Не думал же ты, что она тебя с первого взгляда полюбила, романтически и нежно? В общем, именно такое положение дел устраивает полностью: житейское дело, вполне хорошая девочка, надежная…»

– Жениться на тебе, что ли? – задумчиво произнес Смолин в пространство.

Инга прямо-таки сверкнула на него глазами:

– Вот только не нужно такими вещами шутить!

– Не буду, – сказал Смолин.

Ну да, конечно, напомнил он себе, для них-то эти темы святые…

Помолчав, он осторожно осведомился:

– А матери ты что сказала?

– Как есть. Что ухожу жить к мужчине.

– Ага, – сказал Смолин. – А сколько мне годочков, не говорила?

Инга чуть смущенно опустила глаза:

– Ну, я сказала… Он чуточку старше…

– Ага, – повторил Смолин. – И тебе, конечно, была прочитана лекция с призывами к осмотрительности…

– Конечно. Это мои проблемы. Ты ведь не будешь меня в ближайшее время выгонять?

– У меня таких мыслей вообще нет, – сказал Смолин. – Ты чудо, ты прелесть и все такое прочее… а главное, боевая подруга из тебя, как доказал жизненный опыт, получается отличная, а это много значит, потому что…

Он сбился с фразы, поднял голову. Рядом со штурвалом замигала красная круглая лампочка – нехитрая сигнализация, установленная вскоре после возвращения из Курумана. Нужно же и дома технический прогресс внедрять…

– Извини, – сказал Смолин, вставая. – Гости нагрянули, мажордом вещует…

В мансарде не было окна, выходившего на улицу, и пришлось спуститься на первый этаж. Глыба ждал его у подножия лестницы, сказал довольно равнодушно:

– Там какой-то упакованный фраер на крутой тачке. На мента похож, как я на балерину…

– Побачим, – сказал Смолин сквозь зубы. – Что ему?

– Василия Яковлевича спрашивает. Самым вежливейшим образом, интеллигентно, я б сказал…

– Побачим, – повторил Смолин.

Влезши босыми ногами в уличные тапки, он направился наружу, приличия ради застегнув рубашку на все почти пуговицы. Отработанным движением поймал атаковавшую его Катьку, запихнул ее в палисадник и прошел к воротам.

Открыл калитку, вышел на улицу неспешно и где-то даже вальяжно, со спокойным достоинством исконного деревенского жителя, справного хозяина из малопьющих. У заборчика стоял черный джип, БМВ-пятерка, сверкавший как новенький полтинник, безукоризненный, как проповедник, а рядом прохаживался молодой человек, действительно упакованный по последней моде, в костюм с галстуком: круглолицый такой, розовощекий, причесанный идеально, гламурный до ужаса. На бандюка он, в общем, не походил, а походил скорее уж на секретаря райкома комсомола – полное впечатление, сейчас толкнет что-нибудь прочувствованное, идеологически выдержанное насчет великих строек коммунизма. А впрочем, нынче вам не старые времена, сейчас и бандюки на бандюков не похожи. Нет смысла гадать, но уже сейчас можно сказать, что Глыба прав: вот уж кем не может оказаться визитер, так это ментом… ну, возможна, конечно, подстава экстра-класса, но кто ж ее