идущему в дом с улицы:
если трубы перекрыты, дом остался без воды.
Ищи источник в себе самом.
(IV, 1960–1968)
* * *
Сидящий среди друзей
пребывает среди цветущего сада,
даже если он в огне.
Сидящий среди врагов пребывает в огне,
даже если он посреди сада.
(IV, 1976–1978)
* * *
Молчание – море,
а речь – как река.
Море ищет тебя – не ищи реку
Не отворачивайся от знаков,
предлагаемых тебе морем.
(IV, 2062–2063)
* * *
Когда ты сидишь возле возлюбленной,
отошли посредника прочь.
Для того, кто вышел из детского возраста,
письма и посредники только помеха.
Зрелый человек читает письма,
но только для того, чтобы научить других;
он произносит слова,
но лишь для того, чтобы его поняли другие.
Повторять слухи в присутствии тех,
кто обладает видением, —
только показывать недостаток пробужденности.
В присутствии видящего молчание тебе на пользу,
по этой причине Бог провозгласил:
«Храни молчание».
(IV, 2068–2072)
* * *
Когда ты наслаждаешься
единением с Возлюбленным,
каждое мгновение
подобно пребыванию на краю крыши.
Ты подчас дрожишь от страха,
что лишишься этого наслаждения;
скрывай, как сокровище, это мгновение,
не выставляй его напоказ.
Не дай бедствию обрушиться на твою любовь,
будь начеку,
иди с осторожностью туда, где таится засада.
Страх потери, испытываемый духом
в этот момент наслаждения,
есть признак того, что спуск начался.
Даже если ты не видишь таинственную кромку крыши,
дух ее видит и содрогается.
Каждому неожиданному наказанию,
постигающему нас,
мы подвергаемся на кромке башни наслаждения.
Поистине, нет иного падения,
кроме как с края той крыши.
(IV, 2147–2153)
* * *
Если ты не выдерживаешь блошиного укуса,
как же ты стерпишь укус змеи?
По видимости я разрушаю сделанное тобою,
но в действительности я превращаю
шип в розовый сад.
(IV, 2339–2340)
* * *
Увидев человека, пахавшего землю,
глупец, не в силах сдержаться, вскричал:
«Зачем ты портишь эту почву?»
«Глупец, – сказал человек, – оставь меня в покое;
попытайся увидеть различие
между уходом за почвой и ее разрушением.
Как же эта почва станет розовым садом,
если она не потревожена и не возделана?»
(IV, 2341–2345)
* * *
Сколь многие дошли до самой Сирии и Ирака,
не увидев ничего, кроме неверия и лицемерия;
как много дошедших до самой Индии и Герата
и не увидевших ничего, кроме купли-продажи;
и сколь многие дошли до Туркестана и Китая,
но не увидели ничего, кроме обмана и жульничества!
Если у путника нет иного объекта восприятия,
кроме внешних ощущений,
пусть ищет хоть по всему миру —
он не найдет ничего духовного.
Если корова вдруг забредет в Багдад
и пройдет весь город от края до края,
из всех его удовольствий, радостей и услад
она не увидит ничего, кроме ломтика арбуза.
(IV, 2373–2378)
* * *
Бог дал тебе полирующий инструмент, Разум,
дабы засверкала поверхность сердца.
(IV, 2475)
* * *
Человек – как речная вода:
если ее взбаламутить, не видно дна.
Речное дно покрыто
драгоценными камнями и жемчугом;
будь внимателен, не взбалтывай воду,
ибо первоначально
она чиста и свободна от загрязненности.
Человеческий дух напоминает атмосферу:
когда воздух смешивается с пылью,
он заслоняет небо
и не дает глазу увидеть солнце.
Но когда пыль оседает,
воздух опять чист.
Несмотря на твою полную затемненность,
Бог может послать тебе знамения,
дабы ты мог найти путь к спасению.
(IV, 2482–2486)
* * *
По Божьей милости, в Рай ведут восемь дверей.
Одна из этих дверей – раскаянье, дитя мое.
Все другие двери иногда открыты, а иногда закрыты,
но дверь раскаяния не закрывается никогда.
Приди, не упускай эту возможность: дверь открыта;
немедля проноси туда свои пожитки.
(IV, 2506–2508)