— Мара, — то ли взмолился, то ли проклял, и поцелуй стал ещё увереннее, хотя, казалось бы, уже некуда.

Стас обрушился на Мару штормом, лавиной, одновременно разрушительной и целебной. Подминал под себя и сам же подчинялся, давал что-то такое, чему Мара не могла найти объяснения, и не меньше забирал. Она вся была в его власти, растекаясь от его смелых и каких-то отчаянных ласк. Мысли в голове превратились в мягкое желе, кровь ревела в ушах, и Маре казалось, что она превратилась в сгусток чистой женской энергии.

Мара с такой силой хваталась за плечи Стаса, словно в любой момент могла упасть, а тот всё крепче прижимал к своей вздымающейся от частого прерывистого дыхания груди, к самому сердцу.

Ладонь Стаса, широкая и горячая, накрыла затылок, пресекая любые попытки к бегству. Да Мара бы и не смогла! Длинные мозолистые пальцы зарылись в волосы, посылая по телу волну мурашек. По телу, которое так долго спало, а вот сейчас проснулось, отчаянно требуя более настойчивых прикосновений, свободных и наглых.

То, что начиналось как глупая игра, превратилось во что-то неприличное, практически развязное. И это на оживлённом проспекте, где любой мог узнать Мару!

Вдруг резкий звук ворвался в это безумие, разрушил его. Мара в испуге отпрянула, пряча глаза, стыдясь своего порыва. Но Стас не позволил далеко отойти — держал за талию, и только хриплое дыхание, от которого в воздухе разлеталось облачко пара, напоминало, чем они тут занимались.

Дрожащей рукой прикрыла губы, а они после поцелуя оказались такими чувствительными, что любое прикосновение к ним рождало хоровод неприличных мыслей. Стыдных и жарких, от них удушливая волна поднималась вверх и водопадом обрушивалась в низ живота, заставляя крепче сжать бёдра.

«Да что со мной такое?!»

— Стоп! — Стас взмахнул рукой, останавливая уже рвущиеся из Мары слова. — Ничего не говори.

— А я и не собиралась, — пробормотала, и Стас скептически выгнул бровь, не веря ей.

— Извиняться я не буду, — сжал губы в жёсткую линию, а на лбу отчаянно билась и пульсировала жилка.

К ней вдруг захотелось прикоснуться, желательно языком, и Мара зажмурилась, не веря, что это она о таком думает.

— Пусти меня, — слабо дёрнулась, и Стас нехотя отнял ладонь.

Мара шагнула назад, посмотрела по сторонам в слабой попытке защититься от того безумия, что взяло над ней верх внезапно. Андрей ушёл, и это вернуло Мару в настоящее. В ту точку, из которой они со Стасом вышли просто знакомыми, а пришли в место, где превратились в очумевших любовников.

— Андрей ушёл, — сказала, сама не зная зачем. Просто потому, что нужно было хоть чем-то разрушить порочную тишину между ними.

— Надеюсь, у него выдержало сердце, — хмыкнул Стас, и глаза опасно блеснули. — Мальчику пора понять, что девочка его не хочет.

— А кого хочет девочка? — спросила прежде, чем сообразила, на какую опасную дорожку вновь становится.

Стас издал странный горловой звук, обхватил её лицо ладонями и упёрся лбом в её лоб.

— Тебе со мной сегодня рядом быть опасно, — прошептал. — Я сегодня могу нечаянно обидеть, причинить боль.

«Неужели Стас действительно на это способен?»

— Сейчас я посажу тебя в такси и отправлю домой, — продолжил. — Одну тут не оставлю, даже не надейся.

— Я могу сама добраться…

— Не можешь, — отрезал и провёл губами по скуле. — Замёрзла… щёки ледяные.

— Мне жарко.

— О да, — хрипло засмеялся, а Мара покраснела, радуясь, что он сейчас не видит её лица. — Этот не придёт к тебе?

— Этот?.. Нет-нет, я не впущу его.

— Отлично, — что-то мелькнуло в его голосе, но Мара не смогла разобрать эмоцию. Досада? Злость? Сомнения? — Пойдём.