Я чувствую, что меня снова пробивает непрошенная дрожь, потому что когда Кай говорит о БДСМ, у него даже голос меняется: становится грубоватым, низким, хриплым. В такие моменты образ, который я себе изначально представила, воплощается наяву: мрачный вид и темная одежда, густая борода и хитрый прищур зеленых глаз... Но стоит ему заговорить о чем-то другом – и на меня смотрит веселый мальчишка с ямочками на щеках. Это просто какая-то чертова магия... Так не бывает!

– Давай завернем в парк и немного посидим на скамеечке? – предлагает Кай спустя час или полтора, когда мы, намотав круги по центру и изрядно устав, в очередной раз оказываемся возле Волковского театра. На улице к тому времени уже становится довольно темно и зажигаются фонари.

– Конечно, – я рассеянно киваю и следую за ним, понимая, что ощущение неловкости давно пропало, мне легко и комфортно с этим человеком, и я не чувствую, как идет время, когда мы рядом...

Это странно. Но пусть так.

Если честно, мне кажется, если я ему сейчас предложу лечь посреди аллеи, чтобы смотреть на звезды, – он не откажется.

В итоге, мы ложимся на скамеечку, головой к голове, устроившись затылками на собственных рюкзаках. И – ну правда, чертова магия! – он вдруг начинает показывать мне созвездия, отчетливо сияющие в темно-темно-синем ночном июльском небе, а потом и вовсе цитирует Маяковского:

– Послушайте! Ведь, если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно? Значит, кто-то хочет, чтобы они были? Значит...

– Ты странный, – говорю я тихо, вдруг перебивая его.

Мне кажется, что он сейчас спросит: почему? – но он, похоже, и так прекрасно знает, что он странный... Он спрашивает иначе:

– Это хорошо или плохо?

– Не знаю, – отвечаю я честно, пожимая плечами.

Не вижу его, но слышу, что он отрывает голову от рюкзака и садится. Еще через мгновение его пальцы вдруг касаются моего затылка.

Первая реакция – вскочить, закричать, убежать! Или даже дать ему пощечину! Но... погодите, может, это он случайно?

Да ладно, Элли, таких случайностей не бывает!

Он снова касается меня. Перебирает волосы осторожными и ласковыми движениями. Подушечками пальцев гладит мочки ушей. Как будто невзначай задевает щеку, а потом кладет на нее ладонь – большую и теплую...

А я так и лежу: оцепеневшая от ужаса и возбуждения. Закрыв глаза. Тяжело дыша. Чувствуя почти болезненный жар в груди. Сжимая кулаки. Не в силах сказать ни слова.

Зато он спрашивает:

– Все в порядке? – и я лепечу сквозь слипшиеся губы:

– Не знаю...

Он ведь еще не знает, что у меня не было мужчин. Никогда. Я ненавидела мужчин. Они все по природе своей были для меня насильниками. Мне нравились девушки. Так я считала. И влюблялась в девушек. А теперь...

– Если что-то не так, останови меня, – говорит он. Я мотаю головой, чувствуя, что вот-вот разревусь от разрывающих меня эмоций и ощущений. И тут он добавляет последнюю каплю в этот бушующий коктейль безумия: наклоняется и накрывает мои губы своими.

5. 5 глава

До этого момента я никогда не целовалась с мужчинами. Ощущать теплое дыхание на своем лице и влажные губы на своих губах – чертовски странно. Совершенно запутавшись в ощущениях собственного тела, я даже не понимаю, нравится мне или нет, а потому не решаюсь его остановить...

Между тем, Кай действует с упорством и методичностью, которым могли бы позавидовать главные герои всех моих эротических романов: он целует сначала осторожно и нежно, едва-едва касаясь, затем, почувствовав, что я не сопротивляюсь, более требовательно и страстно, и наконец проводит по моим губам языком и легким, но решительным движением заталкивает его внутрь... В этот момент меня-таки накрывает волной ужаса, и я резко отворачиваюсь, так что его язык оставляет мокрый след на моей щеке.