— Если в него посмотрят два человека одновременно, то дар разделится, — ровно сказала я. Распахнулись дверцы из светлого дерева, пропуская официантку с моим заказом. — Что, скорее всего, и произошло.

Прабабушка говорила, тогда в лавке были ещё люди. Но смотрелся ли кто-то в зеркало ещё — не знала. Да и кроме неё, ни у кого в нашей семье дар не проявлялся. Только вот до меня докатилось. И тут тебе здрасте. Оказывается, есть брат. При этом, ясное дело, не по крови, а по дару. Только почему столько времени все молчали, а тут резко зашевелились?

Официантка, бодро процокав каблучками, подошла к нам и поставила на стол тарелку с изумительно пахнувшими блинчиками, посыпанными тёртым сыром и смазанными сметаной. Перед Гюнтером оказалась вторая чашка кофе. Девушка попыталась вновь призывно улыбнуться, однако тот проигнорировал её и смотрел исключительно на меня. Официантка явно разочаровалась, поняв, что здесь ей ничего не светит, бросила на меня недовольный взгляд и удалилась.

— Дар разделился. И у Стефана проявился так же, как у вас. Правда, его сила в разы больше, — как ни в чём не бывало продолжил Гюнтер.

Я взяла нож с вилкой и невозмутимо принялась резать блинчик. В любой непонятной ситуации принимайся за еду. А там уже по обстоятельствам. К тому же слова про силу неслабо задели, хотя показывать этого я не собиралась. Обычно у разделивших дар он всё же одинаковый. Просто кто-то развивал лучше, а кто-то хуже. Во всяком случае, так говорилось в источниках, которые удалось отыскать моей прабабке.

— Нахождение вдалеке от своего зеркального близнеца — испытание не из лёгких, — продолжил Гюнтер. И пусть у него сейчас вид спокойного и расслабленного кота, следил он за каждым моим движением. — Дар начинает брать своё. И его носителю грозит безумие. Плюс на первый план выходит тёмная сторона души. Поэтому… зеркальщик становится опасным для окружающих.

Моя рука дрогнула, нож сорвался и противно скрежетнул по тарелке. Получалась не слишком радужная картина.

Я отправила в рот еду, не решаясь взглянуть на собеседника. О зеркальном безумии приходилось читать, да. Это болезнь. При этом, если дар зеркальщика достаточно силён, то он действительно опасен. Лично, слава богу, такого не видела, но слышала страшное.

— Какое положение Стефан там у вас занимает?

Вопрос получился не совсем правильным, но слова обогнали мысли.

Гюнтер сцепил пальцы в замок и произнёс нарочито безразличным тоном:

— Глава зеркальщиков города, София. Просто глава.

Я поперхнулась. Гюнтер любезно наклонился и похлопал меня по спине. Я утёрла выступившие слёзы, на краю сознания отметив, что руки у него какие-то чересчур длинные. Но услышанное и впрямь поставило в тупик. Главы зеркальщиков есть в каждом городе, несомненно. Этакие неофициальные мэры. Следят за порядком, наказывают зарвавшихся и помогают тем, кому нужно восстановить дар. Если с таким человеком что-то произойдёт, то это и впрямь беда.

Гюнтер виртуозно выдерживал паузу, давая возможность осознать всё самой. Только вот чем больше проходило времени, тем меньше мне нравилась создавшаяся ситуация. И срочно надо было с кем-то посоветоваться. Может, есть в этом мире люди, способные всё бросить в одночасье и рвануть к кому-то на помощь, но не… я. К тому же почему меня нашёл не так называемый брат, а…

— Я его советник, — произнес Гюнтер, проводив взглядом статную рыжую красавицу в красном приталенном пальто. — Стефан слишком похож на вас, София. Ни за что не признается, что ему необходима помощь.

Мне стало нехорошо. Он мысли читает, что ли? Это очень плохо. Или такой весь профи-психолог?