– Так говори, – взмолилась Софичка, – видишь, брат зовет?!

– Так ты готова ощипывать коршунов? – пытливо спросил мальчик.

– О господи! – воскликнула Софичка. – При чем тут коршуны?

– Отвечай, – властно сказал мальчик.

– Ну, готова, готова! – вскрикнула Софичка.

– А поджаривать их на вертеле? – безжалостно продолжал мальчик.

– И поджаривать, – покорно вздохнула Софичка, чувствуя, что спорить с мальчиком бесполезно.

– И кушать, само собой? – уточнил мальчик.

– И есть, – тихо согласилась Софичка, краснея. Они уже шли в сторону деревьев, где брат и дядя рвали виноград.

– Софичка! Софичка! – снова с дерева заорал Нури.

Софичка вздрогнула и остановилась.

– Иду! Иду! – крикнула она, глядя на мальчика.

Мальчик удовлетворенно слушал голос ее брата, как бы окончательно признав, что Софичка и есть Софичка.

– Ну так вот, – сказал мальчик торжественно, – сегодня, как только стемнеет, Роуф тебя ждет на холме возле старой крепости.

– А больше он тебе ничего не сказал? – спросила Софичка, от волнения перебросив корзину с одной руки на другую.

– Хватит и этого, – ответил мальчик, – ну, я дальше не пойду. Мне вовсе незачем мозолить глаза твоему брату. Еще мстить вздумает…

– Спасибо, – тихо шепнула Софичка и, быстро наклонившись, поцеловала мальчика в щеку.

– Этого еще не хватало, – буркнул мальчик и сурово вытер щеку плечом.

– Я тебе обязательно что-нибудь подарю за эту весть, – тихо сказала Софичка, чувствуя к маленькому вестнику необычайную нежность.

– Многие так говорят, – язвительно заметил мальчик, – но потом выходят замуж и все забывают.

– Нет, нет, я никогда не забуду! – вскричала Софичка.

– Поживем – увидим, – сказал мальчик и добавил с видом человека, не привыкшего брать на себя неразумную долю риска: – Ну, я пошел. Мне незачем мозолить глаза твоему брату.

– Иди, иди, – шепнула Софичка, – я все сделаю как надо.

– Так не забудь – у старой крепости, – напомнил мальчик, поворачиваясь, – а то еще придешь куда-нибудь не туда… У вас ведь, у девок, голова дырявая…

– Нет, нет, я все сделаю, как надо, – сказала Софичка, чувствуя необычайный прилив нежности к этому мальчику, словно предвидя в нем собственного сына.

– Еще бы, – буркнул мальчик и быстрыми шагами направился к перелазу.

Все, что происходило дальше, Софичка воспринимала как в тумане. Она принесла в винный сарай еще несколько корзин винограда. Потом брат и дядя слезли с деревьев и пошли давить виноград. Софичка принесла из дому кувшин с водой и мыло. У края скотного двора нарвала охапку папоротниковых стеблей. Вошла в винный сарай и у самого винного корыта выстлала папоротником земляной пол, положила на него мыло и поставила рядом кувшин.

Закатав до колен галифе, брат и дядя поочередно, становясь на папоротниковую подстилку, с мылом вымыли ноги и залезли в давильню.

Софичка постояла возле них, ощущая скрежещущие, шлепающие и чавкающие звуки раздавливаемых гроздей, глядя, как мерно работают их сильные, мускулистые, теперь до колен окрашенные в красный сок ноги, то и дело вминающиеся в наваленный виноград и с аппетитным чмоком выдирающиеся оттуда и снова вминающиеся в сочно лопающиеся ягоды. Убедившись, что теперь они здесь достаточно долго пробудут, Софичка побежала домой, прихватив с собой кувшин и мыло.

Уже давно приготовленный чемодан с одеждой и бельем лежал у нее под кроватью. Сейчас надо было незаметно вынести его, спрятать где-нибудь в зарослях недалеко от дома, а потом вечером, когда она сбежит, прихватить его. Софичка много раз думала об этом и правильно решила, что вечером, когда в доме все соберутся, незаметно вынести чемодан будет гораздо труднее.