9. Глава 9

Местные жители, все как один, смуглокожие, с раскосыми глазами и носатые, пусть и обладали экзотической внешностью, но по-своему были весьма деликатны. На них, конечно, глазели, но слишком близко не подходили. Возможно, просто опасались новоявленных «богов».

Для беседы устроились под каким-то раскидистым деревом на уже слегка выгоревшей от солнца траве. Смотреть чужакам в глаза Давид почему-то, опасался. Женщина, та сама Ангела, вздохнула и сказала:

-- Не надо нас бояться, Давид. Мы не хотим тебе зла. И еще, запомни: ты свободен. Ты волен в любой момент встать и уйти.

Мужчина, сеньор Цинк, молчал, рассматривая Давида, и под его взглядом было весьма неуютно. Совершенно непонятно, почему такой вопрос всплыл у юноши в голове, но он, тяготясь долгой паузой, спросил:

-- Сеньор Цинк, сколько вам лет?

-- Тридцать семь, -- чуть удивленно ответил мужчина, и Давид вскинул на него глаза.

Высокий, сухой и жилистый, не жиринки лишней. Узкое лицо, холодный, какой-то колющий взгляд непривычно светлых глаз и почти бесцветные волосы, торчащие коротким жестким ежиком.

«Он всего на четыре года моложе моего отца, а ведь отец был уже почти старик. Конечно, на странных волосах чужака седины может быть и незаметно, но он гораздо крепче телом. Если подумать, то все чужаки похожи этим. Они выглядят как воины. Он сказал, тридцать семь… Может быть, сто тридцать семь, или может тысячу сто тридцать семь? Слишком уж много в них чужеродного. Можно ли верить его словам?»

Беседу начала сеньора Ангела:

-- Давид, расскажи нам о своей семье.

Говорить и думать об этом, было больно. Горло у него перехватило и он, кашлянув, почти просипел:

-- Они все мертвы.

-- Когда они были живы, чем занимались? – голос сеньора звучал, как обычно, резко и сухо, но Давид краем глаза уловил, что женщина ткнула его острым локтем под ребра, как бы останавливая. Надо было отвечать, и юноша, несколько раз глубоко вдохнув-выдохнув, чтобы удержать слезы, заговорил:

-- Мы делали украшения. Отец учил меня полировать камни. Покупали необработанные на рудниках или у купцов и придавали им нужную форму. Потом их вставляли в серьги или браслеты и продавали.

Цинк и Анжела переглянулись. Новость была хорошая, даже очень. В команде не было ни одного человека, который бы хоть немного разбирался в камнях. Нет, конечно, отличить стекляшку от ограненного сапфира Анжела была способна, но вот как выглядит тот же сапфир в природе, до огранки – понятия не имела. Если парень гранил камни, он, по крайней мере, представляет, как они выглядят в земле.

Оставалось только договориться с ним и не напугать.

-- Чему тебя учили дома?

Для Давида вопрос был странным и неожиданным. Если они демоны, и им нужны души, то какая разница?

Неловко пожав плечами, он ответил:

-- Разному учили, сеньор Цинк. Немного математики, алхимии, закону божьему.

Следующий вопрос прозвучал уж совсем неожиданно:

-- Чем ты хочешь заниматься?

Анжела, несколько раздраженно глянув на Цинка, смягчила:

-- Давид, мы собираемся идти вглубь материка. Конечно, нас встречают здесь как друзей, но ситуации могут быть очень разными. Не исключено, что там будет опасно. Пойми правильно, мы не собираемся бросать тебя, но хотелось бы знать, чем ты захочешь заниматься.

Давид неуверенно ответил:

-- Я не представляю, сеньора Ангела. Язык, на котором здесь говорят, мне совершенно незнаком, так что переводчиком я быть не смогу. Да вам, я вижу, переводчик и не требуется.

-- Почему ты заговорил о переводе? Ты знаешь не один язык?

-- Четыре, сеньор Цинк.