Занимаясь в качестве социального психолога анализом символических микроритуалов, способствующих консолидации и сплочению людей в малых группах, Бинь Сю использует концепцию «локальных, или малых, публичных сообществ», разработанную Э. Мише и Х. Уайт (Mische, White, 1998). Здесь имеется в виду «врéменное социальное пространство, в границах которого многоаспектная социальная идентичность каждого из присутствующих предельно редуцируется и деконтекстуализируется, что позволяет им участвовать в высокоритуализованных интеракциях» (Bin Xu, 2009, p. 7). По мнению Бинь Сю, именно такими островками «локальной публики» стали горные деревушки в окрестностях Чэнду, куда прибыли волонтеры (некоторые из них, подобно автору заметки, представляли китайскую диаспору за рубежом, большинство приехали из самых разных районов КНР). Группа оказалась в зоне бедствия спустя два месяца после трагических событий. К этому времени спасатели и медики уже закончили свою работу; в Чэнду и его окрестностях началась реконструкция разрушенных зданий силами строителей и военнослужащих. Другими словами, практической необходимости в экстренной помощи пострадавшим, тем более непрофессиональной, уже не было. Тем не менее добровольцы быстро нашли себе занятия, которые Бинь Сю вслед за Дж. Голдфарбом (Goldfarb, 2006) называет политикой малых дел: они переезжали из деревни в деревню, днем организовывали досуг детей, распущенных на каникулы, вечерами показывали кино их родителям. В контексте этих действий посланцев доброй воли между ними и жертвами стихийного бедствия быстро устанавливались отношения симпатии и полного доверия (родители даже не интересовались именами волонтеров, не говоря уже об их паспортных данных). Эти отношения, в которые были включены также строители и военнослужащие, реализовывали себя посредством разнообразных микроритуалов – «очень уютных и симпатичных», по замечанию Бинь Сю (обмен любезностями и сигаретами, совместные скудные трапезы, обсуждение кинофильмов и насущных жизненных проблем, пение хором, чтение вслух, детские праздники под открытым небом и т.п.) (Goldfarb, 2006, p. 7).

«Если ритуалы – это символическое коллективное поведение, не имеющее обязательной инструментальной цели, – замечает автор, – то это именно то, чем мы занимались в окрестностях Чэнду» (Goldfarb, 2006, p. 7). С помощью названных выше ритуалов в зоне действия волонтеров формировалось пространство локальной публики, состоявшей из пострадавших, строителей, военных и самих волонтеров (совершенно посторонних, незнакомых людей, которые не преследовали никакой инструментальной цели помимо абстрактно-гуманитарной, но в то же время весьма конкретной и адресной помощи). Символические (и отчасти практические) интеракции сторон редуцировали любые статусные и сетевые атрибуты вновь прибывших до одной-единственной значимой идентичности волонтера. По мнению Бинь Сю, «подобные микроритуалы простых людей» (частицей которых стала деятельность его группы добровольцев) сыграли решающую роль в достижении общенационального единения и сделали государственные траурные мероприятия, транслировавшиеся по ТВ, ареной для искренней демонстрации всенародного горя. Такие ритуалы, имевшие место как в зоне бедствия, так и в других районах страны, «не только вносили элемент сакральности в ситуативный порядок интеракций в пределах образовавшихся “локальных публик”, но также сделались плотью и кровью официальных проявлений скорби, инициированных авторитарным режимом» (Goldfarb, 2006, p. 6). Опираясь опять-таки на личный опыт «дистанционного (ТВ, Интернет), а затем и непосредственного сострадания» жертвам землетрясения в Сычуани, Бинь Сю настаивает на длительном эмоциональном эффекте солидарности, сохраняющем свое влияние в условиях повседневности (волонтеры, работавшие с автором в окрестностях Чэнду, продолжали горячо обсуждать пережитое по возвращении домой – на веб-сайтах, в прессе, с друзьями, коллегами и просто с незнакомыми людьми). Это наблюдение, по мнению автора и очевидца «эмоционального пика коллективной солидарности» в ее национальной форме, позволяет приблизиться к пониманию проблемы, некогда поставленной Дюркгеймом: как сохранить отношения солидарности, после того как уляжется общественное возбуждение?