Рассмотрение эпистемической, политической и социальной проблематики выявляет широкую вариативность и многочисленные возможности различных интерпретаций, а также важнейшую роль конкретных проявлений индивидуальной и коллективной автономии. Исходя из этого, автор считает возможным и необходимым рассматривать фундаментальные социальные трансформации и траектории модерна в исторической перспективе. Такого рода реконструкция социетального самопонимания во многих случаях может быть соотнесена с анализом институциональных изменений, например конституирования отношений между государством и церковью. Исторический анализ зачастую предоставляет возможность отследить подобные трансформации вплоть до конкретных «событий», когда акторы действуют в соответствии с опытом, основанном на реинтерпретации базовой эпистемической, политической и экономической проблематики. Эти действия социальных акторов могут рассматриваться как мобилизация культурных ресурсов, как яркое проявление коллективной креативности. Вместе с тем нельзя говорить о культурной детерминированности этих действий; нет также никаких гарантий, что соответствующие действия и реакции проявятся в последующих социальных трансформациях.

Немецкий исследователь Вольфганг Кнёбль (Геттингенский университет, ФРГ) в своей статье обращается к методологическим вызовам и задачам, связанным с развитием цивилизационного подхода Ш. Эйзенштадта. Он подчеркивает, что рост популярности этого подхода в 1980-е годы стал реакцией на проблемы, с которыми столкнулась доминировавшая в то время макросоциологическая парадигма, представленная в первую очередь теорией модернизации и мир-системным анализом И. Валлерстайна. Дополнительным, весьма серьезным вызовом для прежних макросоциологических подходов стал рост значения религии, который противоречил постулату о модерне как эпохе секуляризации. И хотя дискуссии о роли религии продолжаются и по сей день, возобладала точка зрения, согласно которой концепция секуляризации наилучшим образом описывает динамику европейских обществ, но не может служить эффективным инструментом анализа за пределами европейского культурного ареала. Успех цивилизационного анализа Ш. Эйзенштадта и его последователей во многом был обусловлен тем, что он создавал концептуальную основу для переоценки роли религиозного фактора.

Однако развитие этого нового подхода, который бросил вызов ряду прежних социологических концепций и постулатов, все же нельзя считать беспрецедентным в истории социологии. Как подчеркивает автор, еще в начале XX в. Марсель Мосс предложил общие контуры программы цивилизационных исследований. При этом обнаружились не только преимущества такой исследовательской программы, но и ее серьезные недостатки. Именно Мосс начал первым говорить о цивилизациях в плюралистическом контексте, подчеркнуто придерживаясь ценностно-нейтральной позиции. Развивая идеи Э. Дюркгейма, Мосс определял цивилизацию как комбинацию феноменов, которая достаточно велика, многообразна и значительна в количественном и качественном отношениях. Каждая цивилизация представляет собой семейство обществ, существование которого связано с некоторыми фактами – как современными, так и историческими, лингвистическими, археологическими и антропологическими (3, с. 21–29).