Советскую модернизацию делали «спецы», русские ученые, инженеры и квалифицированные рабочие, корпус которых был сформирован интеллектуальным и гражданским подъемом России 1860–1920 гг. В послевоенные годы эту модернизацию продолжали такие же высококвалифицированные специалисты, в «шарашках» и многочисленных КБ. Эти «спецы», несмотря на гонения, были воспитаны в духе гражданственности и работали на благо страны. Сегодня даже для «догоняющей» технобюрократической модернизации кадров нужной квалификации просто нет. Вот он, «бумеранг» нашего молодого капитализма.

Не поэтому ли советская парадигма модернизации продолжает демонстрировать свою удивительную устойчивость? Как отмечают М.К. Горшков и Н.Е. Тихонова, «советское прошлое, его события и достижения – по-прежнему предмет национальной гордости; главная установка массового сознания – на доминирование государства в экономике и управлении собственностью; традиционные ценности постепенно восстанавливают свое воздействие на общество, так что «модернизационный рывок России “захлебнулся”, а возможности ускоренного движения к постмодерну оказались упущены. Социокультурная модернизация идет сегодня в стране своим естественным путем, а не ускоренным темпом, а значит, ее продвижение вширь и вглубь общества зависит главным образом от смены поколений» (2, с. 134, 144).

Это значит, что инерция развития «тела» российского социума (т.е. сращенности бизнеса и власти, неразделенности ее ветвей), фактически однопартийная система, ограниченность гражданских прав и свобод сохранятся в обозримом будущем. Это значит также, что глобальные и даже региональные войны маловероятны, поскольку российские активы находятся в западных банках, но давление извне (в форме локальных конфликтов, требования участия в миротворческих акциях далеко за пределами страны и т.д.) будет нарастать. Далее, вопрос рядового россиянина, уже инфицированного потребительской идеологией: «Что даст лично мне эта планируемая наверху модернизация?», – далеко не праздный. Начиная с периода позднего брежневизма, негласно направлявшего жизнь массы по принципу «живи и давай жить другим», не труд, тем более – труд творческий, инновационный, а потребление стало ее главным ориентиром. Без восстановления этики честного, напряженного творческого труда и его справедливого вознаграждения, без уважения человека труда никакой модернизации не будет.

На мой взгляд, следует различать идею и идеологию гуманистической модернизации. Идея ее стара: человек в центре. Человек и кормящая, защищающая его природа – в центре норм социального действия и социальных институтов. Если человек почувствует себя собственником своего труда и его результатов, свободным от страха преследования, если человек, свободно перемещаясь по стране и миру, будет беречь его природу и ресурсы, чувствовать ответственность за них, уважать законы, не только писанные им самим, но и обнимающей его природы, русский человек станет другим человеком. Это не может произойти сразу, но такая идея должна быть ведущей.

Что же касается идеологии гуманистической модернизации, то я бы сформулировал ее ядро таким образом: общее движение вперед и общая ответственность на основе перманентной рефлексии относительно общего будущего − рефлексии, реализующейся в гуманизации и демократизации социальных институтов. В течение нескольких веков российская элита все время что-то конструировала, рассматривая население как ресурс. Но он истощился, и пора остановиться, чтобы оценить сделанное и безвозвратно утерянное. Пора научиться считать человеческую и природную цену всепоглощающей страсти к обогащению. Такая «остановка» не синоним стабильности и тем более стагнации. Развитие может осуществляться только через нарушение стабильности, но оно не должно быть разрушительным.