Обоснование своей альтернативы программе М. Буравого Морроу предваряет кратким обзором критических замечаний, уже прозвучавших в адрес ее автора. В обобщенном виде критика публичной социологии может быть сведена к четырем ключевым темам:

1) «социологическая миопия», которая мешает разглядеть несоответствие амбициозных замыслов Буравого его ставке исключительно на социологию; социология, даже в ее «публичной» форме, в одиночку не сможет реализовать программу Буравого хотя бы потому, что значительная часть ее исследований и теоретических разработок базируется на результатах, полученных в других областях социального знания (в частности, почву для публичной социологии подготовили многочисленные междисциплинарные проекты в русле традиции «action research» (4); в отличие от экономики, политической теории или теории права, социология пока не может претендовать на самодостаточность;

2) сомнительный статус публичной социологии как представительницы интересов гражданского общества в его противостоянии государственным и рыночным структурам; одномерность прочтения ее задач исключительно в терминах оборонительных тактик;

3) степень обоснованности и «прочности» публичной социологии перед лицом позитивистской и эмпиристской критики ее эпистемологического выбора (приоритет ценностно-моральных суждений в ущерб «канонам строгой науки»);

4) адекватность программы Буравого задачам современного обществознания; проблематичность главного тезиса о разделении труда в социологии на фоне общепризнанной тенденции к созданию «внутридисциплинарного единого фронта»; приверженность худшим стереотипам социально-теоретического мышления с его склонностью к схематизации и категоризации явлений и субъектов общественной жизни.

По мнению большинства оппонентов Буравого, расчленение социологии неоправданно хотя бы потому, что эта дисциплина «одновременно публична, профессиональна, политически ориентирована и критически заострена»; социология «всегда интеллектуальна, моральна и публична», а продуцируемое ею знание – «рефлексивно, инструментально и ценностно окрашено» (3, с. 365–372; 1, с. 195–209; 8, с. 169–175). Морроу особо выделяет критические замечания Э. Эббота, который считает «ужасной ошибкой» Буравого метатеоретическое структурирование социологии вокруг оси «средствацели» (инструментальное знание против рефлексивного) и расценивает как некорректное однозначное сопряжение критической социологии с левыми политическими течениями. Моральные суждения вполне возможны вне всякой связи с политическим выбором, справедливо замечает Эббот, а реализация гуманистических ценностей не привязана ни к какому из социологических методов (1, с. 188).

Морроу использует аргументы Эббота как отправной пункт своей альтернативной метатеоретической схемы. Ее методологическим фокусом становится отказ от жесткого противопоставления практически ориентированной и теоретической социологии. Соответственно, необходимо пересмотреть и принцип попарного противопоставления сегментов дисциплины: профессиональной и политической на одной «оси» социологического знания, критической и публичной – на другой. Альтернативная схема, пишет автор статьи, предполагает уменьшение напряженности и конфликта между «осями» социологического знания (по Буравому) и в то же время – выявление внутренней неоднородности и даже противоречий в пределах вычлененных секторов социологической науки. Принципиальным моментом новой схемы должна стать относительная автономия всех типов социологического знания, составляющими которого выступают: