Для развития и совершенствования игровых технологий знание закономерностей действий индивида, деятельности структуры облегчает формирование проблемного поля игры, способствует концентрации исследователей на более сфокусированных ситуациях.
1. Ретюнских Л.Т. Игра как она есть, или Онтология игры. – М.; Липецк, 1997.
2. Смелзер Н. Социология. – М.: Феникс, 1994.
3. Гидденс Э. Социология. – М.: Эдиториал УРСС, 1999.
4. Вульф Д. История происхождения и распространения деловых обучающих игр // Деловые игры в мире: Материалы международной науч. – практ. конф. «Белые ночи», посвящ. 60-летию деловых игр, 23–26 июня 1992 г.: В 2 т. Изд. СПбИЭИ, 1992. С. 22–26.
5. Зеньковский В.В. Психология детства. – Екатеринбург: Academia, 1995.
6. Миллер С. Психология игры. – СПб.: Универсальная книга, 1999.
7. Дайн Г.Л. Русская народная игрушка. – М.: Легкая и пищевая промышленность, 1981.
8. Монтессори М. «Дом ребенка»: Метод научной педагогики. – М.: Астрель, 2005.
9. Кларин М.В. Педагогическая технология в учебном процессе. – М., 1990.
Методологические принципы игры. Функции и задачи игры
Исторический принцип – передача игрового опыта во всех сферах человеческой деятельности из поколения в поколение. Первые сведения об игрушках и играх мы получаем из исследований этнографов, путешественников и историков. При этом в основном мы сталкиваемся с описанием и изучением игрушек, а не детских игр. Однако и эти исследования позволяют делать некоторые научные обобщения и выводы о методологических принципах игры как феномена бытия.
Как показали исследования Е.А. Аркина в области происхождения и истории развития игрушки у народов, стоящих на разных уровнях развития, и сопоставления с археологической игрушкой, «…невзирая на разновидность источников, из которых мы черпали свой материал, картина при смене форм и различий деталей сохраняет единство <…> у народов, отделенных друг от друга огромными пространствами, игрушка остается неувядаемой и вечно юной, и ее содержание, ее функции остаются теми же у эскимосов и полинезийцев, у кафров и индейцев, у бушменов и бороро…» [1, c. 10].
К таким же выводам приходит и Г.Л. Дайн, изучавшая историю развития русской народной игрушки: «…многофункциональной была народная игрушка. Разные роли могла выполнять она в одном и том же обличье… Она была одним из тех веками проверенных средств, с помощью которого старшее поколение могло передать, а младшее принять, сохранить и передать дальше важную часть накопленного жизненного опыта» [2, c. 46, 47]. Другими словами, исторический принцип проявляется в единстве основного содержания и функций игрушек, которые способствовали передаче жизненного опыта от поколения к поколению.
Описания игр дошли до нас только в виде устного фольклорного творчества. «Исследователи народного быта изучали в основном детские подвижные игры, – как отмечает Г.Л. Дайн, – и гораздо меньше сюжетно-ролевые, или, как говорят проще, подражательные <…> Традиции сохранялись в детском коллективе игры и игрушки. Как и фольклор, они имели свой календарь. На каждое время года и на большие праздники приходились особые забавы… И каждый год снова и снова повторялся весь игровой цикл» [2, с. 20]. Такая стагнация цикличности повторений игр говорит о том, что историческому принципу игры как феномена бытия свойственна закономерность константной универсальности сущности человека.
Эта константа проявляется в том, что каждое новое поколение, приходя в мир, сталкивается с одними и теми же вечными проблемами бытия.