Исследование межгруппового взаимодействия в системе социальной стабильности исходит из связи микро– и макроуровня, индивида (элемента) и структуры, поскольку социальная стабильность не существует вне деятельности, изменчивости и взаимодействия. Так, на смену классическому противопоставлению индивида структуре (например, у Э. Дюркгейма структуры обладают принудительной силой к индивиду, а у М. Вебера выступают как результат человеческого поведения) приходит представление (в частности, Р. Бхаскара) о том, что структуры не существуют независимо от видов деятельности, направленных ими; структуры не существуют независимо от идей и представлений субъектов о сути своей деятельности; общество – не продукт деятельности индивидов; существует особый способ связи между структурой и людьми – воспроизводство и преобразование индивидами структур. Тем самым по отношению к индивидам общество выступает как нечто такое, что существует только благодаря их деятельности. Это позволяет говорить о наличии такого направления взаимодействия социальных групп, как преобразование и воспроизводство социальной стабильности, что обусловливает рассмотрение стабильности как формы социального взаимодействия.

Социальная стабильность реализуется как сочетание различных элементов и тенденций. Во-первых, разных видов и степеней стабильности и, во-вторых, системообразующих и системоизменяющих тенденций, устойчивости – с одной стороны, и изменения, неопределенности, непредсказуемости, нестабильности – с другой. Стабильная система осуществляет баланс этих разных начал в межгрупповом взаимодействии.

Состояние социальной системы характеризует способ функционирования системы (один из возможных) и является элементом процесса. Исследование стабильности процессов помогает раскрыть механизм функционирования изменяющейся, динамической структуры социального взаимодействия, в которой сочетаются и способность сохранять фиксированные параметры, и в то же время способность к развитию.

Социальное взаимодействие выступает как обмен ресурсами: отличительными и универсальными. Дифференциация видов социального взаимодействия в интересующем нас плане социальной стабильности может быть представлена ассоциативными и диссоциативными видами взаимодействия, субординационным, доминирующим взаимодействием, а также интимными, межличностными видами. Д. Адамопулус и Р. Бонтемпо обнаружили, что формы социального поведения развиваются в определенной последовательности. Анализируя содержание письменных текстов (например, «Илиаду» Гомера), они показали, что в ранних текстах много говорится об ассоциативных – диссоциативных типах поведения (например, Ахилл любил Патрокла и ненавидел Гектора), а также есть упоминания об отношениях «доминирования и подчинения» (например, Агамемнон настоял на своем, а Ахилл отказался от битвы) и «торга» (например, лошадь обменивалась на раба). Однако в текстах почти нет описания интимных и формальных отношений (никаких ссылок на личную жизнь людей или высказываний о конкретных доверительных отношениях личностного плана). С тех пор ресурсы социального взаимодействия претерпели серьезные изменения.

Главным полем межгруппового взаимодействия в XXI веке стал город как «пространство знаков господствующей культуры». По выражению Ж. Бодрийяра, город стал не только средоточием экономико-политической власти, но и пространством/временем террористической власти средств массовой информации, знаков господствующей культуры.

Город перестал быть политико-индустриальным полигоном, каким он был в XIX веке, в период развития информационного общества – «это полигон знаков, средств массовой информации, кода. Тем самым суть его больше не сосредоточена в каком-либо географическом месте, будь то завод или даже традиционное гетто. Его суть – заточение в форме/знаке – повсюду. Он представляет собой гетто телевидения, рекламы, гетто потребителей/потребляемых, заранее просчитанных читателей, кодированных декодировщиков медиатических сообщений, циркулирующих/циркулируемых в метро, развлекающих/ развлекаемых в часы досуга»