В восемьдесят пятом, например, в него круто втрескалась одна потерпевшая – жена директора крупного завода. Эта дама была хороша собой и привыкла всегда получать то, чего ей хотелось. Захотелось ей Никиту, и она штурмовала его по всем правилам искусства обольщения, да только безрезультатно… Тогда ее совсем переклинило – она и с цветами к Кудасову на работу являлась, и на черной «Волге» за ним ездила. Никита на автобус садится, а она следом… И не сказать ведь, что как женщина она никакого впечатления на сыщика не производила – бабец был в самом соку, что называется, холеная и умащенная, словно специально для койки выращенная. Но Кудасов не был бабником – в институте, еще до Татьяны, он погулял вволю, девушкам он нравился… Но после свадьбы Никита старался на чужих женщин не заглядываться.
Окончательно понял Кудасов, что их «оливье» не получился, позже, когда начал постепенно продвигаться по служебной лестнице – сначала стал начальником угрозыска своего отделения, потом его перевели в главк, в «разбойный отдел» УУРа. И дело было не в том, что его захватила карьера, нет… Просто так получилось, что он-то, Никита Кудасов, развивался, узнавал много нового, рос и как человек, и как профессионал, а Татьяна… Татьяна оставалась все на том же уровне. Какой рост мог быть у женщины-инженера на заводе в советское время? Ей бы успеть после работы во всех очередях, в каких надо, достояться, да постирать, да еду приготовить, да с ребенком заняться, квартиру прибрать, прикинуть, как на остатки денег до зарплаты дожить… Какой уж тут духовно-интеллектуальный рост… Это Никита открывал в своей работе все новые и новые интересные страницы, да только жене-то своей он их не пересказывал – и нельзя было, и времени не хватало…
А потом Кудасов вдруг ощутил однажды, что ему с Татьяной просто неинтересно, что она превратилась для него в какого-то родственника, причем родственника «бедного», потому что она-то от него зависела (и прежде всего психологически), а он от нее если и зависел, то гораздо меньше… Самое страшное заключалось в том, что Таня была очень хорошим человеком – и матерью замечательной, и женой верной и заботливой. Что толку… Вместо «оливье» все равно был винегрет…
Кудасов не побоялся задать себе честные вопросы и дать на них честные ответы, а когда дал, так ему так плохо стало и муторно – хоть стреляйся… А Тане-то ведь еще хуже было, она если умом и не понимала, то по-бабьи сердцем хорошо чувствовала, что ушло что-то очень важное из их отношений… И если у Никиты была возможность заглушить тоску любимой работой, то чем спасаться оставалось Тане? Она полностью ушла в Димку, в их сына… А Кудасов, работая в главке, начал задерживаться на службе даже тогда, когда в этом и особой необходимости-то не было, лишь бы оттянуть момент, когда придется заглядывать в испуганно-тоскливые глаза жены… О разводе он даже не думал, считал, что Таня с Димкой пропадут без него.
Поставив крест на счастье в личной жизни, Никита с еще большей остервенелостью окунался в работу… А работа в «разбойном отделе» была действительно захватывающей – опера поднимали нападения на очень интересные квартиры, где жили очень солидные люди. Случалось и так, что и разбойнички принадлежали к этому кругу, – и случалось такое частенько… Поскольку постоянно происходили обносы и нападения на коллекционеров антиквариата, пришлось Никите окунуться и в их среду. Тот еще мирок, кстати говоря, в нем встречались и шизанутые полуголодные фанатики, сидевшие в буквальном смысле на сокровищах, но не имевшие денег на нормальные еду и одежду, и холодные, расчетливые дельцы, делавшие свой бизнес на обманах, кражах и различного рода махинациях…