Уж поверьте на слово, за ними следят в оба. Ждут, когда он споткнется, чтобы толкнуть в спину. В тюрьме ему со многим пришлось столкнуться, Дамир не из трусливых и всегда настороже, поэтому верным псам Захара придется постараться, чтобы поймать этот подходящий момент.

Когда Дамир заходит в столовую, образовывается мертвая тишина. Все взгляды обращаются на него, но ему плевать. Он невозмутимо обходит столы и заходит на кухню. Все шкафы и ящики открыты и пусты. Хлеба нет, овощей тоже. Только каши в мешках стоят нетронутые, но зачем ему каши? Где он их будет готовить?

С трудом удается найти три банки тушенки и две консервы. Этого на два дня должно хватить. В том что бунт закончится сегодня Бахметов сильно сомневался, но об этом пташке знать необязательно. Она еще ему нужна…

Когда, взяв продукты и сложив их в черный пакет, Дамир выходит из кухни, какой-то бессмертный тип выкрикивает:

— И как тебе твой приз, Баха?

Ах, это Косой.

Поразительный придурок. Ему еще нет и тридцати, а он уже отмотал два срока, и сейчас отбывает третий. Первый еще по малолетке, за сворованный велосипед. Второй за разбой, и сейчас третий за нанесения тяжких телесных.

— А что такое, Косой, завидуешь? — колко отвечаю.

— Да как же не завидовать, когда такая краля греет постель! — расплывается в пошлой ухмылке.

Несколько заключенных поддерживают придурка смешками, но молчат, слушая перепалку.

— Так чего вчера не вышел против Пекаря? Или кишка тонка?

С лица Косого сходит улыбка. Ведь он мелкая сошка, и кишка у него действительно тонка.

Посчитав на этом спор законченным, разворачиваюсь и направляюсь в сторону выхода из столовой.

— Эй! — кричит мне в спину Косой, и я оборачиваюсь. — Ты бы остерегался. Ходит молва, что Хмурый хочет тебе отомстить.

— Он знает, где меня найти. Я не скрываюсь, — холодно отзываюсь, после чего все же выхожу из столовой.

Хочет отомстить? Трижды «ха»! Пусть занимает очередь. Не то чтобы мне нравится идея, что врагов становится все больше и больше, но так уж получается… Я не лезу на рожон, но и не молчу, когда меня задевают. В тюрьме только дай слабину — и тут же набросятся, как те шакалы на падаль.
Впрочем, это и в обычной жизни так.

Разумеется, когда я сворачиваю в коридор, что ведет к моей камере, то замечаю двух стервятников, которые хотят поживиться моей добычей.

Мышцы напрягаются, когда я слышу приторно-сладкий голос одного из зэков:

— Давай же, крошка, открывай дверь! Мы знаем, что ты там!

В ответ тишина. Пташка молодец, что им не отвечает.

— Краля, нас не проведешь! — громко хлопает ладонью по двери второй. — Я слышал звуки воды! Открывай и покажи нам свое мокренькое тельце!

Проклятье! Я же сказал сидеть тихо! Неужели это так сложно?

— Открой! И я покажу тебе, что такое настоящий мужик!

Даже так…?

Тихо подкрадываюсь сзади. Обоих хватают за шеи, крепко сжимая и надавливая на нужные болевые точки.

— А мне покажешь? — угрожающе шиплю, не без удовольствия наблюдая за тем, как на лицах этих постельных героев образовывается ужас.

9. Глава 9

Женя

Я сижу в углу в оцепенении. Страшно пошевелиться, чтобы не выдать себя… Не то чтобы сволочи за дверью не догадались, учитывая что они начали тарабанить, когда я пошла в душ.

Скажем так, нормально покупаться мне так и не удалось. Я только намочила тело, нашла кусок простого белого мыла и намылилась, когда в дверь раздался грохот. Сперва подумала, что оборвались очередные переговоры или еще что стряслось… Но когда мужские грубые голоса потребовали, чтобы я им открыла и цитирую: «Продемонстрировала женские прелести!», то вылетела из душа, даже не смыв до конца пену. Обмоталась одеялом и забилась в угол, испуганно дрожа и крепко сжимая заточку в руках. Как будто я умею ей пользоваться, в самом деле! Давайте откровенно, если я попытаюсь этой штукой защититься, то нанесу себе еще больше вреда.