— Завтракать здесь будете? — спросила Амина. 

– Нет, спущусь, — ответила я. 

Потому что хотела понять – дома Имран ранним утром или нет. Не знаю, зачем мне это нужно, но убедиться в этом необходимо. Если нет…то все окажется ещё хуже, чем было. Прошлась мимо его комнаты — двери нараспашку, широкая постель заправлена, на ней точно никто не спал этой ночью. Сглотнула горький ком. Спустилась к кабинету – за запертыми дверями гробовая тишина. 

Всё правильно. А чего ты ожидала, дурочка Лиза? Мужчины не меняются. Такие, тем более. И прими это разочарование, и живи с ним. Готовься морально к тому, что твоего ребёнка отнимут, тебя просто не спросят, выкинут за порог, как надоевшую кошку. А твоего ребёнка будет воспитывать очередная вертихвостка с силиконовой грудью. Может, даже, Лика… 

Проходя через гостиную первого этажа, которая все ещё в утреннем полумраке, вздрогнула от неожиданности. На диване, вытянув длинные ноги, спал Имран. А на плоском мужском животе, свернувшись клубком – Снежинка. 

От красоты этой, такой мирной картины, у меня все внутри перевернулось и дыхание перехватило. Снежинка меня увидела, потянулась довольно, проснулся, забарахтался, отыскивая сиську котенок. 

– Он же может нечаянно во сне раздавить котёнка, - шёпотом сказала я Снежинке. — Глупая ты мамаша. 

— Не раздавлю, - потянулся и Имран. – Я уже полчаса, как проснулся, лежу, не шевелюсь… 

Осторожно переложил кошачье семейство, сел, потёр заросший щетиной подбородок и на меня посмотрел. А я покраснела, как будто меня на месте преступления поймали – ещё бы, стою, им спящим любуюсь. 

— Пойдем-ка жрать, Белоснежка, - позвал он. 

И я снова покраснела, будто меня на свидание позвали. Имран явно о чем-то своем думал – тёмные глаза чернее обычного, на лбу сосредоточенная морщинка. В душ сходил, с волос капли капают, одна скатилась по лицу прочертив мокрую дорожку. Я вдруг поймала себя на том, что мне её путь хочется языком провести. В животе сразу греховно жарко стало. Плохая Лиза, падшая, поругала я себя. 

Не нужно забывать – он твой враг. И ты в его доме пленница… 

– Такой уже живот большой, - сказал Имран, и я шаг назад сделала, словно пряча ребёнка от него. 

– Восьмой месяц уже пошёл. 

И неловкая тишина. Кажется, столько всего сказать нужно. Потребовать от него объяснений, но…молчу.

— Лика… Трахался я с ней, да, - просто объяснил Имран. – Но сейчас ничего нет. Не звал я её, Анвар запустил, гаденыш. 

— Это твоя личная жизнь, она меня не касается. 

Голос мой сухой, как пустыня Сахара. А внутри и радость, от того что сейчас ничего нет, и обида-злость, что когда я на последнюю сотню рублей выживала, Лика стонала под ним. Ненавижу её, прости меня, бабушка, за такие чувства. 

– А поехали в торговый центр, - вдруг удивил Имран. – Смотри на твоём пузе толком ни одно платье не сходится уже, а моему сыну простор нужен. Накупим тебе шмотья. 

Ехать с ним я никуда не хотела. Но я так устала быть пленницей. А там – люди. Там обычная жизнь. И туда – манит. И кивнула, а Имран так радостно улыбнулся, что моё глупое сердце опять екнуло. 

Шубка, которую мне Имран ещё весной подарил, и которую я сбегая гордо тут оставила, и правда, на моем животе уже не сходится. Благо - идти только до машины, которую подогнали к самому крыльцу. За рулём водитель, а Имран рядом со мной сел, сзади. 

Ездить – неудобно. Не могу понять, нравится ребёнку автомобили или нет, но реагирует на них он всегда остро. Его возмущению и пинкам нет предела. И сейчас упёрся ножками в самые ребра, вынудив меня с лёгким стоном поменять позу на более удобную.