Тэя напрягла слух, закрыла глаза и услышала едва различимый звон.

– Да, услышала, – кивнула она.

– Запоминай все, как музыку, не услышишь нужный звук, значит, что-то пропустила, – обойма с зарядом вошла в рукоять, – и до щелчка, – рука Троя нажала на руку Тэи, и раздался сухой щелчок.

Тэя запоминала не только порядок сборки и звуки, она запомнила и силу давления – у Троя были очень чуткие руки, и он очень верно передавал силу, которую необходимо было прикладывать в тот или иной момент.

– Готово. Все запомнила? – спросил он.

Тэя кивнула.

– Хорошо, завтра будет чем заняться – вечером проверю. Не переживай, эти дни обысков у тебя не будет. И помни – все делай в «слепой» зоне, – он встал и подошел к двери. – Днем объясню, как целиться. Но натренировать тебя не смогу, – покачал он головой. – Хорошо, отдыхай. Завтра достану остальное.

Он ушел, забрав с собой все, кроме бластера, и Тэя еще пару раз разобрала и собрала его. Потом, запрятав его под матрас в изголовье, легла спать. Тяжело было здесь без Ночного Стража, она не могла пробиться к нему сквозь глушилки. Приходилось просто ждать, когда перегруженное мыслями, тревогами и страхами сознание отключится само.

Норт держался из последних сил, исцелять его было все сложнее и сложнее. Ситуация усугублялась тем, что у него не было прямой связи с внешним миром. Информацию мог передать только Сигурд, который работал не каждый день и между вопросом и ответом иногда проходили сутки. Одно было известно точно – его команда не может обнаружить Дуана Кормака вне пределов тюрьмы.

Калипсо терпеливо исцеляла его, даже что-то как будто ворча.

«Ты уже хорошо говоришь», – подумал Норт, морщась от нестерпимой боли – поврежденная почка восстанавливалась очень медленно.

Как любая дама, Калипсо обожала комплименты.

«Приходится, – отозвалась она в нем, – общаться с тобой образами сплошное мучение».

Норт невольно улыбнулся, хотя превращенное в кровавое месиво лицо тут же отреагировало болью.

«Тэя говорила так же, слово в слово», – подумал он.

«Девочка знает, что говорит, – согласился тонкий мир планеты, – она умеет творить миры».

«Ты… – подумал Норт и собрался с мыслями перед следующей фразой, – ты говорила, что можешь навредить человеку, который приходит ко мне».

«И все еще могу», – прозвучало уверенно в нем.

«А ты можешь отследить его и указать мне, где он живет?»

«Живет?»

«Куда он уходит после меня?»

«Он исчезает. Я вижу его только здесь».

«Почему?!»

«Не знаю, – отозвалась Калипсо, закончив с одной почкой и переключившись на другую. – Здесь он подрезал нерв, будет больно», – прозвучало в нем, и боль на самом деле скрутила его.

«Потерпи, мне надо все восстановить… – голос Калипсо звучал в нем ровно, не давая впасть в бездну обморока.

«Ты не видишь его, когда он выходит отсюда?» – уточнил он.

«Нет. Он исчезает…»

Придется убить его здесь. Ждать больше нет смысла, завтра же, когда он придет, Норт с ним покончит…

«Тебе будет нужна моя помощь?» – на этот раз голос Калипсо звучал вкрадчиво.

Она отлично освоила интонации.

«Спасибо», – тут же с кокетством отреагировала она на эту едва мелькнувшую мысль.

«Посмотрим, как пойдет. Только бы сил хватило…»

«О, это я тебе обеспечу». – И продолжая восстанавливать поврежденные органы, кости и ткани, тонкий мир направил в него поток энергии.

Норт с благодарностью принял его. Немудрено, что Тэя столько продержалась здесь, а потом еще и на Эсстинге – такая мощь…

Наступило утро. Но Кормак не появился. То ли он решил, что уже покончил с сатторианцем, то ли хотел дать ему время помучиться от ран. Но он не пришел.