— Эээ, — я замялась с ответом, смущенно глядя на Ермолова.

Может, он просто пытался быть вежливым и завязать разговор, чтобы отвлечь меня от плохих мыслей? Или думал, что обязан знать все подробности моей жизни?

Из того, что мне было известно о Германе Ермолове за то короткое время работы на него, касалось исключительно его предпочтений в сексе. Остальные аспекты своей жизни он держал подальше от меня. 

— Конечно, ты можешь не отвечать, — Герман прочистил горло и перевел взгляд на дорогу перед собой.

— Я… проходила проверку, — нерешительно сказала я.

Он вновь посмотрел на меня, вопросительно приподняв бровь.

— У гинеколога, — мои щеки медленно начали гореть.

Глаза Германа вспыхнули.

— Ты… Беременна?

— Что?! Нет, нет, я не беременна! — спешно прояснила, задыхаясь от волнения. — Вам не о чем переживать. Я здорова. И ни капельки не беременна, — проклятье, мое лицо было таким горячим, что, если бы я прикоснулась к нему, то обожгла подушечки пальцев. — На приеме я обсуждала с врачом, какие противозачаточные могу принимать. Мы подбирали рецепт.

Герман кивнул и вновь сосредоточился на дороге.

На этом все? У него больше не имелось ко мне неуместных вопросов?

Я хмыкнула.

Брюнет вдруг повернул голову в мою сторону, словно я произнесла эту мысль вслух. Но я уверена, что держала свой рот закрытым. Герман сверлил меня прищуренным взглядом какое-то время. С огромным трудом я сумела выдержать бесшумную пытку, прежде чем он, наконец, отвлекся на дорогу.

— Ты должна держать меня в курсе, если что-то пойдет не так, — отрезал Ермолов, сворачивая в больничный гараж.

Мое сердце почти выпрыгивало из груди.

Почему я так легко позволила ему овладеть собой?

— Мы приехали, — подытожил Ермолов, паркуя автомобиль.

— Спасибо, Герман Давидович, — поблагодарила, все еще краснея.

— Всегда пожалуйста.

Толкнув от себя дверцу, я вышла из машины. Заметив, что босс сделал то же самое, послала ему вопросительный взгляд.

— Вам не обязательно идти со мной.

Я действительно не хотела, чтобы он становился свидетелем того хаоса, который в очередной раз учинил мой отец. Я не хотела, чтобы Герман видел моего пьяного и жалкого отца, способного под воздействием градуса нагрубить даже миллиардеру, абсолютно не задумываясь о возможных последствиях.

— Я настаиваю, — парировал Ермолов.

Господи, пожалуйста.

Разве он не понимает, что я уже готова сгореть от стыда?

— Там, наверное, творится полный кавардак… — я не унималась, надеясь, что Герман передумает, сядет в машину и сейчас же вернется в лофт.

— Лера, я отвез тебя сюда и намерен позаботиться о том, чтобы ты благополучно добралась до дома. Вместе со мной, — произнес он таким решительным тоном, что у меня немедленно пропала необходимость вести спор дальше. 

Я кивнула со вздохом.

По пути в приемное отделение я не могла не задаться вопросом: как Герман разузнал о моем отце во время телефонного разговора? Безусловно, он был напористым человеком, но обычно больницы выдавали подробную информацию только ближайшим родственникам.

Конечно, если Герман не надавил своим статусом, заставив сотрудника, с которым беседовал, нарушить протокол…

Терять мне было нечего, и я поинтересовалась у Ермолова напрямую.

В ответ он глянул на меня с усмешкой на губах.

— Возможно, мне пришлось сказать, что я твой муж, — признался мужчина.

Я застыла с отвисшей челюстью перед дверью, ведущей в приемное отделение, которую Герман держал для меня открытой.

— Не тормози, Лера, — он закатил глаза.

— Зачем же вы солгали? — заворчала я, двинувшись в сторону регистрационной стойки.