Lindner, Rolf (2003), Der Habitus der Stadt – ein kulturgeographischer Versuch // PGM. Zeitschrift für Geo – und Umweltwissenschaften, 147 – 2, S. 46–53.

Löw, Martina (2008), Soziologie der Städte, Frankfurt am Main.

Mackensen, Rainer (2000), Handeln und Umwelt, Opladen.

Marcuse, Peter (2005), The Partitioning of Cities // Berking, Helmuth/Löw, Martina (Hg.), Die Wirklichkeit der Städte. Soziale Welt, Sonderband 16, Baden-Baden, S. 257–276.

Massey, Doreen (2006), Keine Entlastung für das Lokale // Berking, Helmuth (Hg.), Die Macht des Lokalen in einer Welt ohne Grenzen, Frankfurt am Main/New York, S. 25–31.

Saunders, Peter (1987; orig. 1981), Soziologie der Stadt, Frankfurt am Main/New York.

Suleiman, Susan R./Crosman, Inge (1980), The Reader in the Text. Essays on Audience and Interpretation, Princeton.

Swyngedouw, Erik (2004), Globalisation or “Glocalisation”? Networks, Territories and Rescaling // Cambridge Review of International Affairs, 17 – 1, p. 25–48.

Williams, Raymond (1965), The long Revolution, Harmondsworth.

Wirth, Louis (1974; orig. 1938), Urbanität als Lebensform // Herlyn, Ulfert (Hg.), Stadt – und Sozialstruktur. Arbeiten zur sozialen Segregation, Ghettobildung und Stadtplanung, München, S. 42–67.

“Что это?”. Задавать такие вопросы разрешается детям. Для ученых, а тем более приверженцев радикального конструктивизма, вопрос “что?” табуирован, ну или как минимум вызывает у них крайне подозрительное отношение. Тот, кто всё же задает этот вопрос, одно важнейшее решение уже принял, а именно – что нечто всё-таки существует. Но если ответом, по сути, всегда может быть только “это есть… нечто”, то возникает подозрение, сопровождаемое иногда возмущением, что вопрошающий намеревается реанимировать старый/новый эссенциализм, которому давно место на свалке научных заблуждений. Правда, соблазн от этого не исчезает, потому что всякий разговор о “городе” предполагает некое знание о том, что такое город. Для того чтобы хоть частично снять остроту этой дилеммы, необходимо точнее сформулировать эпистемологическую интенцию: не “что есть город?”, а “что есть город как объект знания?”, как предмет и объект социологического знания? И пусть тема эта на первый взгляд покажется чем-то неохватным, мотив вполне ясен: речь идет об определении позиций в отношении переориентации урбанистики. Желание такой переориентации возникает всякий раз, когда старое уже не убеждает настолько, чтобы не оставалось вопросов, а новое еще слишком расплывчато для того, чтобы казаться само собой разумеющимся.

Существующий сегодня в социологии города набор проблем можно свести в краткую и грубую типологию на основе двух взаимодополняющих теоретических программ так, что станет ясно видна лакуна.

С одной стороны, мы видим идущую еще от Чикагской школы теоретическую традицию, в которой “город” рассматривается как лаборатория общественных процессов любого рода. Город – это место, в котором локализуются кризисные явления капитализма, современности, постмодерна, глобализации, отставания в развитии и т. д. Свою наиболее проработанную форму и наиболее влиятельное выражение эта теоретическая фигура логики родовидовой иерархии, согласно которой “город это всего лишь место, где проявляется общество, его структура и его конфликты” (Siebel 1987: 11), получила в “новой городской социологии” (New Urban Sociology) (Lefèbvre 1972; Castells 1977; 1977a; Harvey 1989; 1996). В конечном итоге она стала центральной парадигмой и западногерманской социологии города (Häußermann/Siebel 1978; 2004; Häußermann 1991; 2001; Krämer-Badoni 1991).