11. Пришел однажды авва Аммон в некоторое местопребывание иноков, чтоб разделить с братиею трапезу. Один из братии того места очень расстроился в поведении: его посещала женщина. Это сделалось известным прочим братиям; они смутились и, собравшись на совещание, положили изгнать брата из его хижины. Узнав, что епископ Аммон находится тут, они пришли к нему и просили его, чтоб и он пошел с ними для осмотра кельи брата. Узнал об этом и брат и скрыл женщину под большим деревянным сосудом, обратив сосуд дном кверху. Авва Аммон понял это и ради Бога покрыл согрешение брата. Пришедши со множеством братии в келью, он сел на деревянном сосуде и приказал обыскать келью. Келья была обыскана, женщина не была найдена. Что это? – сказал авва Аммон братиям: Бог да простит вам согрешение ваше. После этого он помолился и велел всем выйти. За братиею пошел и сам. Выходя, он взял милостиво за руку обвиненного брата и сказал ему с любовью: брат! Внимай себе.

12. Однажды, по обычаю того времени, некоторые из христиан пришли судиться пред епископом своим. Болезнуя о несогласии между христианами по причине, не заслуживающей внимания христиан, епископ представился юродивым пред пришедшим к нему собранием. Одна из бывших тут женщин сказала подруге своей: старец помешался в уме. Святой Аммон, услышав это, подозвал ее к себе и сказал ей: столько лет подвизался я в пустынях, чтоб стяжать это помешательство, и для тебя ли потерять мне его?[201]

13. Некоторый брат впал в тяжкий грех. Он пришел к авве Аммону и сказал ему: я впал в такое-то согрешение и не имею сил для покаяния: оставляю монашество и иду в мир. Старец уговорил брата остаться в монашестве, обещаясь принять на себя труд покаяния в грехе его пред Богом. Взяв на себя грех брата, старец начал приносить покаяние в этом грехе. Только один день он пребыл в покаянии, как и последовало откровение от Бога, что грех прощен брату ради любви старца[202].

[14.] Однажды авва Аммон пришел к авве Пимену и спросил его: если я приду в келью брата моего или он придет ко мне по какой-либо нужде, позволительно ли беседовать с ним свободно о всех предметах? Авва Пимен отвечал: не одобряю такого поведения, потому что юность нуждается в самоохранении. Авва Аммон сказал на это: как поступали старцы в таких случаях? Авва Пимен отвечал: старцы, находясь в преуспеянии, не нуждаются в таком самоохранении: они, не имея ничего чуждого в сердце, не имеют его и в устах своих. Опять авва Аммон спросил: если случится беседовать с братом, из чего лучше заимствовать беседу, из Писания или из отеческих изречений? Старец отвечал: если не можешь молчать, то говори лучше из отеческих изречений, нежели из Писания. Объяснение Писания сопряжено с великой опасностью для души[203].

Многие иноки тех времен, по причине неправильного объяснения, которое они давали разным местам Священного Писания, впали в ереси. Объяснение Писания даруется Божественной благодатью. Монах, не имеющий этой благодати и стремящийся к объяснению Писания из своего самомнения и невежества, непременно делается виновным пред Святым Духом, изрекшим Писание: за дерзость свою он отвергается Богом, делается добычею падших духов. Из такового толкования Писаний пророческих и апостольских возникли все ереси и расколы.

Последняя повесть относится, очевидно, к позднейшему Аммону – не к тому, который беседовал с Антонием Великим.

В повестях об Аммонах сохранилось для нас следующее сведение о горе Нитрийской. В этой пустыне жило до пяти тысяч монахов. Они проводили различное жительство, сообразно произволению и способностям своим. Некоторые из них жили наедине, отшельниками, другие – вдвоем и втроем; иные жили и в значительном числе, составляя общежития. Было до пятисот мужей, достигших христианского совершенства: они пребывали далее, в самой глубокой пустыне