– Не говорите чепухи, – поморщилась она. – Разве я не проходила мимо вас много раз, оставаясь незамеченной? Вы меня обижаете, если думаете, что я не могу посетить бал, не привлекая к себе внимания.

– Только не этот бал, – воскликнул Кливдон. – Если, конечно, вы не планируете переодеться служанкой.

– Вы считаете, это смешно? – Марселина нахмурилась.

– Вам не удастся даже переступить порог, – сказал герцог, – а если удастся, вас все равно сразу обнаружат. Если повезет, вас просто выкинут на улицу. С такой женщиной, как мадам де Ширак, шутить опасно. Если она в плохом настроении – а она редко бывает в хорошем, – то объявит вас убийцей. К обвинению вполне могут отнестись серьезно – во Франции неспокойно, ходят слухи о новой революции. Так что в лучшем случае вы окажетесь в тюрьме, и она позаботится, чтобы о вас никто никогда не вспомнил. А в худшем вам придется свести личное знакомство с мадам Гильотиной. Не вижу в этом ничего смешного.

– Меня не обнаружат, – спокойно сказала она.

– Вы безумны!

– Там будут самые богатые женщины Парижа, – сказала она. – На них будут творения самых знаменитых парижских портных. Этот бал – главный показ мод года, и я обязана все увидеть своими глазами.

– А вы не можете просто постоять на улице в толпе и посмотреть, как гости будут входить?

Мадам Нуаро вздернула подбородок и прищурилась. В ее глубоких темных глазах отражалась целая буря эмоций, но когда она заговорила, ее голос был холодным и высокомерным, как у графини:

– Как ребенок, прижавшийся носом к витрине булочной? Это мне не подходит. Я должна рассмотреть все эти платья вблизи, а также украшения и прически. Такая возможность выпадает не каждый день. Я готовилась к этому очень долго.

Мадам Нуаро действительно упорная женщина. И герцог теперь понимал – в какой-то степени – ее настойчивое желание одевать Клару. Быть портнихой герцогини – дело в высшей степени доходное. Но идти на такой риск с графиней де Ширак – самой влиятельной и грозной женщиной Парижа? И тем более сейчас, когда в городе неспокойно, все ждут процесса над предполагаемыми предателями, и высшая знать вроде графини в каждом темном углу видит убийц.

Это форменное безумие. Цель в данном случае никак не оправдывала средства.

И все же мадам Нуаро объявила о своем безрассудном намерении уверенно и спокойно, с решительным блеском в глазах. Впрочем, почему его это удивляет? Она – азартный игрок, и эта игра для нее очень важна.

– Вы могли пробираться незамеченной на другие мероприятия, но не на это, – сказал герцог.

– Думаете, они узнают, что я – ничтожная портниха? – спросила Марселина. – Уверены, что я не сумею их одурачить? Не смогу заставить их увидеть то, что я хочу?

– Других – возможно. Но не мадам де Ширак. Поверьте, у вас нет ни единого шанса.

Кливдон подумал, что у нее, вероятно, есть шанс, но провоцировал ее, желал узнать, какие чувства она еще обнаружит.

– Тогда я предлагаю вам убедиться во всем своими глазами, – спокойно проговорила женщина. – Полагаю, вы приглашены?

Он опустил глаза на свою булавку. Бриллиант нагло подмигивал ему с лифа яркого платья. Грудь женщины поднималась и опускалась чуть чаще, чем раньше.

– Странно, но я действительно приглашен, – подтвердил он. – По мнению мадам де Ширак, мы, англичане, низшие существа. Однако по неизвестным причинам она делает для меня исключение. Возможно, ее ввело в заблуждение мое имя.

– Тогда увидимся там, – сказала она и повернулась, чтобы уйти.

– Надеюсь, что нет, – вздохнул герцог. – Мне было бы неприятно видеть, как вас выводят жандармы, даже если эта сцена оживит самый скучный вечер в году.