Вивьен споткнулась о корни деревьев, и спаситель крепче сжал ее локоть. Она с досадой выдохнула и вперила взгляд во тьму, мысленно отругав себя за причудливые мысли. У нее всегда было слишком живое воображение, но сейчас вряд ли подходящее время, чтобы потакать ему. Они еще чересчур далеко от безопасного места, и необходимо сосредоточиться на дороге, осторожнее выбирать, куда ставить ноги на этом тонком ковре из увядших листьев. Слава богу, что они почти ничего не чувству…

– Ой! – Вивьен, прыгая на одной ноге, с трудом сдержала рвавшееся с языка ругательство.

Незнакомец, шедший рядом, остановился и наклонил голову, глядя на ее босые ступни.

– Что случилось? – спросил он рокочущим голосом.

Вивьен стиснула зубы, прислонилась к нему и, балансируя на одной ноге, начала растирать невезучую ступню.

– А как по-вашему, что случилось? Я наткнулась на проклятый громаднейший камень, которому совсем не место посреди дороги! Если, конечно, в этом паршивом лесу есть хоть что-то похожее на дорогу!

Должно быть, ее глаза уже привыкли к темноте, потому что она отчетливо увидела, как он качает головой. Впрочем, винить его за это не приходилось, у нее и в самом деле была привычка впадать в раздражение, если дела складываются плохо. А то, что ее похитили, опоили и заперли в сырой вонючей пещере, вполне можно назвать неудачным положением дел.

Он потянулся и снова подхватил ее на руки. Вивьен собралась было возразить – она просто обязана протестовать против того, что незнакомый мужчина так интимно с ней обращается, – но передумала. Несколько минут назад, в темнице, один взгляд на его лицо напугал ее до полусмерти, и она отчаянно хотела вырваться из его рук. К большому ее удивлению, он вроде бы все понял и с тех пор обращался с ней очень осторожно, завоевав ее доверие, когда она окончательно утратила мужество, и сумев быстро и ловко увести ее из плена. Вне всякого сомнения, она обязана ему жизнью и теперь твердо намеревалась как следует отблагодарить своего освободителя, когда окажется в безопасности.

Разумеется, все могло сложиться гораздо хуже. Леди Вивьен не изнасиловали, не избили и вообще обращались с ней не так уж жестоко, во всяком случае, после того, как похитители вытащили ее, вопящую и лягающуюся, из кареты посреди Мейфэра. Вот та минута была, конечно, кошмарной, и она никогда не забудет пронзительных криков перепуганной матери. Следующий ужасный момент наступил, когда ей силой влили в рот настойку опия. Но наркотик не полностью оглушил ее. Во всяком случае, не настолько, чтобы она не почувствовала, как один из мерзавцев лапает ее. При этом воспоминании к горлу подкатила дурнота. К счастью, другой похититель набросился на наглеца и приказал держать свои чертовы руки при себе. Несколько часов спустя Вивьен попыталась сопротивляться, когда они вытащили ее из кареты и понесли в пещеру, но головорезы только расхохотались, поволокли ее, как мешок угля, и бросили на тот омерзительный тюфяк.

К счастью, втолкнув ее в ту холодную пещеру, они ушли. После того как Вивьен излазила каждый дюйм своей темницы в поисках хоть какой-то лазейки, но не нашла, она задремала, не в силах больше сопротивляться действию наркотика. И очнулась только когда ее освободитель (нет, в самом деле, просто необходимо заставить его назвать свое имя!) вошел в темницу и чудесным образом спас ее оттуда. Даже сейчас, когда они шагали по лесу (ну ладно, он шагал), Вивьен все еще с трудом верилось, что им удалось скрыться.

Зловещий крик совы прорезал тишину ночи, и Вивьен вздрогнула. Сильные руки крепче обняли ее, прижимая к твердой как камень груди. Она с трудом подавила желание свернуться калачиком, закрыть глаза и заснуть. Но вообще порыв показался ей совершенно естественным, настолько безопасно чувствовала она себя на руках у этого мужчины. Его сила и жар проникали сквозь бархат плаща, согревая ее. У него в объятиях она ощущала себя нежно оберегаемой, что только подчеркивало, насколько странно она начала мыслить под тяжестью выпавшего на ее долю сурового испытания.