Она дернула носиком – явный признак неудовольствия.

Аден перевел взгляд на своего наставника, не сомневаясь, что Доминик его поддержит. Однако тот молчал, поглаживая подбородок и задумчиво глядя на Адена.

Черт побери.

Это не сулит ничего хорошего.

– Я же не нужен вам, чтобы присматривать за леди Вивьен здесь, в Лондоне, верно? – рявкнул Сент-Джордж.

Вместо ответа Доминик едва заметно улыбнулся, действуя Адену на нервы.

Запустив пальцы в уже и так растрепанные волосы, Аден подошел к камину, уперся одной рукой в мраморную каминную полку, второй в бедро и уставился на огонь, пытаясь обуздать раздражение и досаду. Помолчав минуту, он обернулся.

Доминик и леди Торнбери терпеливо ждали, сильно напоминая пару волков, готовых броситься на свою жертву.

– Доминик, я только что вернулся после этой чертовой ужасной миссии во Франции, – сказал Аден. – Думаю, я заслужил отдых.

У матери сделался потрясенный вид, но не потому, что Аден упомянул о своей миссии, в этом он не сомневался. Большую часть своей жизни она провела бок о бок с сильными мира сего и мало чего не знала о делах Короны. Ей было давно известно, что он шпион, и отчиму тоже. Но Аден даже не подозревал, что мать не одобряет его деятельность.

Нет, она удивилась, потому что Аден открыто упомянул о своей работе. Этого он не делал никогда.

– Ты пострадал во время своей миссии, сын? – спросила она напряженным голосом.

– Нет, – лаконично сказал он, будучи не в настроении объясняться.

Она ничего на это не ответила, но ей определенно полегчало.

Доминик предложил всем сесть. Мать устроилась на краешке одного из кожаных кресел с подлокотниками, стоявших у письменного стола, но Аден предпочел стоять – скорее из чувства противоречия, чем по какой-либо другой причине.

– Ты заслужил отдых, – согласился Доминик. – Но я не уверен, что это правильно. Если тебя ничем не занять, случившееся во Франции так и будет тебя тяготить.

Аден презрительно фыркнул.

– Меня никогда и ничто не тяготит.

Мать поцокала языком.

– Это неправда, дорогой. Ребенком ты часто впадал в меланхолию, и мне неприятно видеть, что старые привычки вернулись.

Доминик с умным видом кивнул. Аден недоверчиво уставился на них. Должно быть, он единственный шпион в истории, кто вынужден терпеть идиотские нотации собственной матери во время выполнения задания.

– Могу вас заверить, – проворчал он, – что я не собираюсь сидеть дома и страдать.

Да только они абсолютно правы. Он действительно собирался запереться у себя в покоях и пить до беспамятства как минимум неделю. Всего минуту назад душевные терзания были основной частью этого плана.

Доминик небрежно отмахнулся.

– Пока самое главное – это безопасность леди Вивьен. Я много думал, как разобраться с этим происшествием, и решил, что нам нужен ты. Положение позволяет тебе спокойно бывать в свете и присматривать за ней. Никто не посмеет поставить под сомнение твое право находиться там, а значит, ты с легкостью сможешь собрать информацию о близком окружении ее милости.

Сент-Джордж чуть не застонал. Светское общество. Его самый страшный кошмар.

Мать встрепенулась.

– Я помогу тебе, Аден. Я знаю всех друзей и знакомых Вивьен, и ее семью, разумеется.

На этот раз он не сумел смолчать.

– Черт побери, должно быть, ты шутишь, мать.

Она изумленно приподняла брови.

– Аден, что за выражения!

Он посмотрел на Доминика с твердым намерением отказаться. Его не уговорят нянчиться с избалованной светской мисс (и не важно, насколько она соблазнительна), и он ни под каким видом не станет работать с собственной матерью. Это самое бредовое, что он когда-либо слышал в жизни.