Несколько минут назад он позволил ей ускользнуть от ответа, позволил себе отвлечься от главного, но больше этого нельзя допускать. Очень скоро леди расскажет все, что он хочет знать.

Вивьен, еле передвигавшая ноги от изнеможения, споткнулась о кирпичный бордюр во дворе, и если бы Сент-Джордж не держал ее крепко за руку, упала бы на грязный булыжник. Деревянные сабо, которые нашел для нее хозяин постоялого двора (он извлек их из какого-то пыльного закутка), помогали не особо. Они были по меньшей мере на два размера больше, чем следует, и очень грубо сработаны. И все-таки она радовалась, что ноги у нее больше не босые. Отсутствие обуви оказалось для нее едва ли не самой тяжелой частью всего испытания. Босая, она чувствовала себя ужасно уязвимой, Вивьен казалось, что в случае чего она не сможет ни защититься, ни убежать.

– Хотите, чтобы я понес вас на руках, миледи? – спросил Сент-Джордж.

Вивьен помотала головой, не различая в неверном свете факелов его лица. Он снова перевел внимание на то, что их окружало, то и дело окидывая взглядом двор, выискивая опасность, что могла притаиться в темных углах. В своем одурманенном состоянии Вивьен, глядя на него, вспоминала гигантского мастифа, бегавшего когда-то по имению ее отца. Тот охранял ее и Кита со свирепой, неустрашимой преданностью. Сент-Джордж, похоже, обладал теми же качествами – спокойный, но всегда настороже, готовый напасть при малейшем признаке тревоги.

Разумеется, он ничем не походил на вечно пускающего слюни пса, но все равно с губ Вивьен сорвался полуистерический смешок. Сент-Джордж тут же вопросительно и слегка настороженно посмотрел на нее.

– Да ерунда, – замахала она рукой. – Просто мне в голову пришла ужасно глупая мысль.

– О, в самом деле? – вежливо отозвался он, но вид у него сделался еще более озадаченный.

Это показалось ей еще более забавным, но на этот раз Вивьен сумела сдержаться. Бедняге и так есть о чем беспокоиться, без того чтобы забивать голову причудами женщины, ведущей себя как полоумная.

Леди Вивьен схватилась за дверцу кареты, собираясь с силами, чтобы забраться внутрь. Даже это простое действие казалось ей невозможным, а ослабевшие ноги подкашивались. Не сказав больше ни слова, Сент-Джордж подхватил ее на руки, поднял и осторожно усадил на диванчик. Его сила и выносливость продолжали поражать Вивьен. Он нес ее на себе чуть ли не всю ночь, убил одного головореза, обезвредил другого, ловко и умело освободил ее из заточения – и до сих пор не проявлял ни малейших признаков усталости.

Она никогда прежде не встречала никого, похожего на него.

Все в нем будоражило ее женскую суть, а такое случалось крайне редко. Если говорить правду, то и вовсе никогда. Вивьен нравились мужчины. Ей нравилось смотреть на красивых и разговаривать с умными, но никто из них не мог разжечь ее романтических чувств, и она всегда находила это крайне гнетущим. Все подруги повыходили замуж, и она уже начинала гадать, что же с ней не так. За эти годы она не единожды встречала мужчин, которые ей в общем-то нравились, но ни с одним из них ей не хотелось разделить постель. А в тех редких случаях, когда мужчина ее целовал, ей это казалось или удовлетворительным, или же и вовсе неприятным.

Самое отвратительное – это когда тебе в рот суют язык. Когда князь Иван сделал это несколько недель назад, ее чуть не стошнило, и она со всей силы оттолкнула его. А уж спать с мужчиной – об этом и думать было противно.

Но Сент-Джордж ворвался в ее жизнь и все изменил. Учитывая, как жестко с ней обращались те мерзкие негодяи, эта реакция была странной и совершенно неожиданной. И все-таки, когда он растирал ей ступни, Вивьен уплыла в сладостные грезы. В том состоянии ей было легко вообразить поцелуи с Сент-Джорджем, и картинки были настолько привлекательны, что она не стала возражать, когда его сильные руки скользнули сначала на щиколотки, а потом стали массировать икры.