– А она красотка, – сказал один из них, – хотя немного тощая на мой вкус.

– Судя по обхвату той трактирщицы в пивной в Инвергарри, для тебя любая девчонка весом меньше пятнадцати стоунов[2] покажется тощей, Бон.

Эмма замерла, узнав приглушенный голос Синклера. И хотя она лежала спиной к костру, она инстинктивно закрыла глаза, чтобы никто не догадался, что она подслушивает, вместо того чтобы спать.

Слова Синклера были встречены томным вздохом человека по имени Бон.

– Да, моя Роузи была хороша, правда? Пышнотелая девочка с большими сиськами, если хочешь знать.

– Ничего не хочу знать, но уверен, что много ночей подряд она будет приходить в мои сны, – сухо заметил Синклер.

– Только не надо разыгрывать передо мной монаха, парень. Я точно знаю, что этой холодной весенней ночью нет ничего лучше, чем согреться между парой мягких белоснежных бедер.

– Ты слышал, что я сказал в церкви, – резким голосом ответил Синклер. – Если Хепберн выполнит мои требования, я не причиню ей вреда.

– Ты обещал вернуть ее, не причинив вреда, но не обещал не трахать, – захохотал собеседник Синклера, и Эмма стала судорожно соображать, что это за слово такое незнакомое. – Это была бы окончательная месть, а? Отправить ее назад к этому старому черту с маленьким Синклером в животе?

Когда до Эммы дошел весь смысл сказанного, у нее застыла кровь в жилах. Пусть она все еще невинна, но ведь не дурочка. Если Синклер решит воспользоваться ее нежным молодым телом, чтобы утолить жажду мести, она не сможет остановить его. Никто не обратит внимания на ее отчаянную борьбу или на мольбы о пощаде. Судя по словам, которые только что произнес его компаньон, эти люди скорее соберутся в кружок и станут подзадоривать его, чем бросятся спасать ее.

Эмма вздрогнула, снова вспомнив ужасные слова, которые сказала Синклеру. Поскольку она открыто признала свое желание завести здорового любовника, как только ей позволит граф, Синклер вполне может решить, что она одобрит его поползновения.

Эмма затаила дыхание, ожидая, что Синклер возмутится и отчитает своего человека за то, что тот сделал такое гнусное предложение. Но в напряженной тишине был слышен только веселый треск углей в костре. Глаза Эммы по-прежнему были крепко закрыты, но она ясно представляла Синклера, сидящего у костра, пламя которого отбрасывало тени на его царственные скулы, пока он размышлял над советом своего компаньона.

Больше не в силах сдерживать тревогу, она осмелилась бросить через плечо вороватый взгляд. Синклер сидел к ней спиной, глядя в костер и закрывая от нее своего собеседника. В этом положении его широкие плечи и спина впечатляли еще больше.

Эмма не собиралась просто лежать здесь и ждать, когда на нее упадет его тень, закрыв собой лунный свет и погрузив ее в темноту. Она отогнула краешек одеяла, и тотчас в голове пронеслось предупреждение, произнесенное бархатным голосом: «Если ты побежишь, мне придется прикоснуться к тебе…»

Эмма беззвучно скатилась с импровизированной кровати.

Если Джейми Синклер захочет прикоснуться к ней, ему придется сначала поймать ее.

Джейми Синклер пристально смотрел на своего кузена сквозь пляшущее пламя костра. Ужасный жар только усиливал дьявольский блеск черных глаз Бона и озорной изгиб тонких темных бровей.

Бон был одним из тех немногих, кто может выдержать даже самый суровый взгляд Джейми. На этот счет у него был богатый опыт. Сначала они еще мальчишками вместе бегали по землям Синклера, теперь примерно полдюжины лет сражаются против Хепберна и его людей. Единственное, когда они были разлучены, так это несколько длинных унылых лет, которые Джейми провел в Сент-Эндрюсе.