Распахиваю дверь. Тишина. Хм-м подозрительно… 

Возле закрытой спальни Ники приостанавливаюсь. Вот оно! Нахожусь у себя дома, а должен подстраиваться. Думать раздета или одета, еще там или уже нет. Медленно приоткрываю дверь, заглянуть в щель… 

— Подсматривать собрался? — от неожиданности дергаюсь, задевая виском дверной косяк. 

Ника стоит со стороны столовой и так понимаю, видела мою заминку. 

— Вот об этом точно не беспокойся, — злюсь на нее и на себя, что показал себя идиотом, — Меня вообще не волнует, как ты выглядишь. 

— А тех людей, с которыми мне нужно познакомиться тоже не волнует? 

Своим вопросом сбивает меня с толку. Я-то ожидал, что выдаст в ответ на мою заявку какую-то колкость. Но ей и дела нет, почему меня не волнует. Зато другие люди интересуют. 

— Вот для них, Ника, важен твой внешний вид. Они о-очень хотят с тобой поскорей познакомиться, — еле сдерживаю смешок, вспоминая расспросы бородачей. — Ровно через пять минут мы выходим, — предупреждаю ее на полпути до столовой. 

И пока она забегает в свою спальню, вхожу приготовить себе кофе. 

Понимаю, что-то не так. Стол, стулья на месте. Только вот чувствуется разница, между тем, как я с утра сюда входил до приезда Ники и сейчас. Осматриваюсь беглым взглядом… Грязная посуда испарилась бесследно, так же, как и моя чашка, и кофе. 

В поисках пропажи меня и застает Ника. 

Вместо того, чтобы спросить у нее, куда все делось — прикрываю рот рукой, скрывая смех. Мои слова она восприняла слишком серьезно…

4. Глава 4

Ника 

Стою напротив него и понять не могу. Что смешного-то? 

Надела свое самое нарядное платье. Ну не то, в котором на выпускном в школе, а потом и в колледже была. Оно еще наряднее. Оставила его в доме бабули до следующего выпускного, когда закончу академию. Сейчас же на мне светло-розовое платьице, отороченное кружевами на рукавах и юбке, мне перед выездом сюда тетка родная подарила. 

— У меня лучше все равно нет, — честно признаюсь хихикающему недобратцу, — Если что не так, то ты скажи. Я люблю правду. 

А то думай ходи, чего он ржет как неприкаянный. 

— Да ничего такого, аха-ха, — уже и не прикрывается, хохочет в открытую. — Просто представил выражение некоторых бородатых лиц. Зато быстро собралась, — не успеваю порадоваться похвале, как следом прилетает наезд: — Ника, ты куда посуду подевала? Уже порядки свои наводишь?! 

Вот опять он, когда недоволен сужает свои темные глазища, пугает, а шторы в столовой нет. Под жалюзи не влезу. 

— Так я ее на… на место сложила. 

— Куда? — нервно раскрывает он ящик за ящиком в своей большой столовой, хлопая дверцами. — Какое нафиг место? Как определила? Ты только два часа как у меня в гостях. Запомни! Временно в гостях. 

Чего тут запоминать? Меня только и успокаивает мысль рядом с ним, что временно. Я может и стараюсь в людях искать хорошее, но если я так не нравлюсь хозяину, что могу поделать. 

Подхожу к угловому верхнему ящику и раскрываю перед ним. Елки, ну там же место специальное для тарелок и чашек. Как его еще называть надо? У Дана валялось все в куче. А меня предупредила мама, чтобы до сентября не выгнали, надо стараться по хозяйству помогать. 

— Прости, если дотронулась до твоих вещей без спроса, — извиняюсь, сама уже не зная помогать или нет, а то вылечу еще быстрей на вокзал с колоннами. 

— Мне просто сложно так быстро привыкнуть. Не в тебе дело, Ника, — останавливает он мои угрызения совести, — Я всегда злюсь, когда не могу выпить кофе. Время потеряно. И нам пора выходить, а я и так задержался дольше, чем планировал.