– Анька что ли? Она теперь Аннабель?

Второй разглагольствовать не стал. Поднялся и, исчезая в арке, прикрикнул:

– Идешь или нет?

Танцующей походкой, не выпуская сигареты из зубов, он шагал из одного двора в другой, минуя один сквозной подъезд за другим.

Наконец паренек остановился подле покосившейся деревянной двери. На облезлой табличке с перечнем квартир красовалась цифра сорок семь. Ткнув в нее грязным пальцем, он тут же протянул руку.

Я вложила в его ладонь обещанную купюру и сказала:

– В ближайшее время Аннабель могут навестить. Если сообщишь мне об этом, получишь столько же. За фото гостей и их машины заплачу вдвойне.

Паренек растянул тонкие губы в хитрой улыбке. Ловко перебросил сигарету из одного уголка рта в другой. И сказал, доставая новенький и явно краденный мобильный:

– Диктуй номер.

Стараясь не обращать внимания на зловонный подвальный запах подъезда, мы поднялись на четвертый этаж. По пути нам попалась всего одно крыса. Да и та любезно скрылась в знатной щели, ведущей в одну из коммуналок.

Однако дверь нам никто открыть не пожелал. Тогда Иван достал из кармана джинсов небольшой футлярчик, заглянув в который я восхищенным шепотом произнесла:

– Бог мой, что я вижу? Что за манеры? И где же ты такому научился?

Закатив глаза к грязному потолку, Трофимов промолчал. За несколько секунд блестяще справился с замком и торжественно распахнул предо мной дверь чужой квартиры.

Я вошла и бесшумно зашагала по коридору. Иван шел за мной шаг в шаг. В дальней комнате квартиры, не ведавшей хорошей жизни со времен первой мировой, нервно шагала одетая в полупрозрачный халатик девица. Судорожно сжимая в руке мобильный, она, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, кому-то выговаривала:

– Я тебе говорю, они уже здесь! Забери меня, слышишь?!… Что значит, не можешь?… Это ты меня отправил туда!… И что я заработала? Ни черта! Еще и в ментовке всю ночь просидела!… А теперь меня ищут!… Сам дурак! Ничего я не придумываю!… Говорю тебе, кто-то под окнами ходит! И в дверь все время звонят!… Не могу я здесь!…

Иван мудрствовать не стал. Спокойненько вошел в комнату. Забрал у девицы, потерявшей при виде его дар речи, мобильный. Сбросил звонок и легонько толкнул красу в потрепанное кресло.

Охнув, девица приземлилась прямехонько в цель и уставилась на него не моргая. Но практически сразу пришла в себя, признав в незнакомце вчерашнего несостоявшегося клиента. Тут же расправила плечи, выставив вперед обнаженную грудь (вряд ли полупрозрачный тюль можно считать одеянием), и зазывно улыбнулась.

Не тая восхищения, я произнесла с придыханием:

– Батюшки родные, красота-то какая… И все для тебя одного. Не жирно ли будет?

Трофимов хмыкнул. А девица вдруг обнаружила меня за его спиной. Выражение лица ее разом переменилось. Во взгляде явственно читались ненависть и страх.

Присмотрев стул в уголке, я решила скоротать на нем время, предоставив партию первой скрипке Ивану. И даже сделала шаг в сторону колченогой реликвии. Но тут углядела восседавшего на нем таракана. Был он жирненьким и ничуть меня не боялся. Шевелил усами и, кажется, даже проявлял интерес.

– Укусит, – с серьезной миной заявил Трофимов.

Проверять сие утверждение я не стала, предпочла остаться на ногах. Иван же улыбнулся слегка потасканной прелестнице и спросил:

– Расскажи-ка, радость моя, про вчерашний вечер. Я послушаю. И если мне понравится, оставлю за сказ твой несколько сотен баксов.

– А если не понравится? – нервно сглотнула она. Трофимов признался с сожалением:

– Будет больно. Можешь даже не сомневаться.