Обрез взял себе Гарик. Гайку на цепи – один из арбалетчиков. Видимо, дикари ценили любое оружие и не привыкли разбрасываться такими вещами.

– Тебя, Берест, наверное, многому учить придется, – задумчиво проговорил старшой. – Переучивать вернее.

– Вообще-то знаешь, Корень, – неожиданно встряла Наташка. – я, сказать по правде, тоже кое-чего не догоняю. Введешь в курс дела по старой дружбе?

– Легко, – пожал плечами дикарь. – Спрашивай, Натаха.

– Почему вы ушли так далеко от буферки?

– Вообще-то не далеко, – пожал плечами Корень. – Мы сейчас возле границы.

– То есть как это? – ошалело пробормотала Наташка.

Борис тоже вытаращил глаза. По его прикидкам буферная зона между «цивильными» и дикими землями должна начинаться много южнее от этих мест.

– После того, как столичные хэды вычистили город и Хутора, буферка расширилась, – объяснил Корень. – Некоторые егерские группы уже доходят до окрестностей Ставродара, а кое-кто даже проникает в пригороды.

Наташка присвистнула. Это было неожиданной новостью не только для Бориса.

– Так а это… А женщины? Дети? Где сейчас они? – спросила чернявая.

Пару секунд Корень непонимающе и даже немного настороженно смотрел на нее.

– Они далеко отсюда, – наконец, сказал он, как о чем-то само собой разумеющемся. – Кочуют по ту сторону буферки.

– То есть вы сами по себе, а они сами по себе.

Вообще-то это было странно. Члены любого дикарского клана обычно держались сообща.

– Они балласт. Здесь они нам мешают. Поэтому они находятся там, – Корень махнул куда-то себе за спину. – Их снабжают всем необходимым из зачищенных хэдами Хуторов, их охраняют.

– А вдруг рейд? – не унималась Наташка. – Разве пятнистые больше не выходят за буферку?

– Выходят, – вздохнул Корень. – Еще как выходят. Если возникает опасность, женщин и детей уводят.

– А если увести невозможно? – спросил Борис.

– Ну, тогда… – Корень смутился, но лишь на краткий миг. – В общем, охрана приставлена не только для того, чтобы защищать.

– Чтобы убивать – тоже?

– Тех, кого нельзя спасти, мы избавляем от участи тресов.

– Ну, это мы уже поняли, – скривилась Наташка.

Корень нахмурился.

– Смерть лучше, чем рабство.

– Возможно, – и не понять, то ли соглашается чернявая, то ли нет. – Звучит, по крайней мере, красиво. Хотя, на мой взгляд, все же, излишне пафосно.

– Как есть, так и звучит.

– Слушай, Корень, а ведь ты говоришь сейчас о людях своего клана. И говоришь так спокойно!

– Кланов больше нет, Натаха.

– Что? – Наташка изменилась в лице.

– Кланов как таковых… отдельных, разрозненных кланов теперь не существует. А если что-то и осталось, то это так, мелочь, – Корень пренебрежительно махнул рукой.

Мелочь, значит? Борис был ошарашен не меньше своей спутницы. Раньше клановая система представлялась ему единственно возможным способом выживания в диких землях. Видимо, он ошибался.

– Кланов больше нет, – повторил Корень. И после короткой паузы добавил. – Есть Союз.

– Союз? – Наташка растерянно захлопала глазами.

Борис чем больше слушал, тем меньше понимал.

– Какой еще Союз? – он снова вмешался в разговор. – Чего Союз? Кого Союз?

– Наш Союз, – ответил дикарь. Типа, ответил. Вроде бы даже с гордостью.

– Союз нерушимых?

– Ага, – хмыкнул Корень, – республик свободных.

Потом убрал ухмылку с лица и заговорил серьезно.

– Союз кланов. Вот какой Союз. Вот чего Союз. Это больше чем просто кланы. Это мощная структура. От нее мы и действуем.

На этот раз Наташку прорвало. Вопросы посыпались градом:

– Кто «мы»? Как действуем? Кто такие егеря? Что такое мобильные охотничьи группы? На кого вы охотитесь – на хэдов или на трупожоров? Почему шастаете под носом у пятнистых? С каких пор нападаете на хэдхантеров? Зачем их вешаете? Что делаете с их головами? Что вообще происходит?