Непокрытая голова. Пристальный взгляд из-под густых кустистых бровей. И плохо сочетающаяся с таким взглядом широкая улыбка.

Автоматчик скалился им по весь рот. Это был невысокий, широкоплечий, ладно сложенный человек с обветренным лицом. Сколько ему? Тридцатник? Нет, пожалуй, больше. Борис дал бы ему хорошо так за тридцать. И даже за сорок. Хотя… Заросшее, как у моджахеда физиономия, и косматые волосы могли состарить любого.

– Привет, Натаха! – дикий махнул им рукой. – Давно не виделись!

Натаха?! Откуда он…

Борис, разинув рот, перевел взгляд на Наташку.

– Здорово, котик, – улыбнулась автоматчику чернявая. Помахала в ответ. И вздохнула с явным облегчением.

Борис ошарашено смотрел то на нее, то на дикаря с хэдхантерским калашом.

Старые знакомые?

– Кто это? – шепотом спросил Борис.

– Так, – неопределенно мотнула головой она. – Один мой бывший.

Любовник? Вероятно. Их, вроде бы, и принято называть бывшими. Ответ чернявой не понравился Борису. Он сразу почувствовал неприязнь к дикарю с автоматом. Ревность, наверное…

– Один твой бывший, говоришь? А сколько их у тебя вообще, таких бывших?

Впрочем, чему он удивляется и на что сердится? Наташка жила у диких. Она – молодая, привлекательная девушка, которой требовалось покровительство, защита и поддержка. Так что все естественно. Объяснимо все.

– Перестань, – Наташка дернула плечиком. – Только сцен ревности сейчас не хватало! С ним, – чернявая указала взглядом на «котика», – мы давно расстались и снова завязывать отношения меня не тянет. Так что успокойся, ладно.

Борис вздохнул. Ладно, он постарается.

«Котик» подошел ближе и Борис узнал кличку кота с калашом.

– Корень, откуда вы взялись? – спросила Наташка.

Корень, значит. Ну-ну…

– С той стороны, – ухмыльнувшись, дикарь ткнул автоматным стволом за дорогу.

– И что вы здесь делаете?

– Прячемся, – хмыкнул он.

Повернувшись к своей кодле, Корень сыпанул порцией приказов:

– Ну-ка, с трассы все сдернули! Быстро на позиции, пока хэды не заметили. Гарик, постой, ты останься. Возьми стрелков, займитесь трупожорами. Этих двоих жмуров – оттащите от дороги. Тот, третий – живой еще, вроде. Его оставьте. Не трогайте пока, не мочите. Пускай очухается.

«Перед Наташкой красуется, командир хренов», – неприязненно подумал Борис.

Дикие шустро убрались с дороги. Группа, вышедшая из леса, вновь растворилась в густой зелени, словно ее и не было. Вслед за Корнем через дорогу перешли только три человека. Двое, арбалетчиков вынули стрелы из тел каннибалов, обтерли окровавленные наконечники и уложили короткие оперенные болты в поясные колчаны. Затем потащили трупы в кусты.

Третий – рябой рыжеволосый парень, которого Корень назвал Гариком, – склонился над очкариком-людоедом. Тот еще не пришел в себя.

– В бригадиры выбился, а Корень? – улыбнулась Наташка.

– Вроде того, – отозвался «бывший». – Я теперь старшой группы.

– Поздравляю.

– Спасибо.

Корень не сводил глаз с разбитой Наташкиной головы. Не с лица – а именно с головы. В глазах его не было ничего, похожего на влюбленность. Старшой дикарей рассматривал кровь в чернявых волосах.

– Ты вообще как, Натаха? – озабоченно спросил он.

– Да, лучше всех, – морщась, она притронулась к ране от пращевого снаряда.

– Сильно досталось? – Странный тон. Сочувствия что-то не слышно. Борис напрягся. Таким тоном не интересуются о самочувствии. Скорее, допрашивают.

– Терпимо, – Наташка тоже насторожилось. – Ерунда. Заживет. А что?

– Идти сможешь?

– Не беспокойся.

– А бежать?

– Быстрее тебя.

Дикий кивнул.

– Это хорошо, если можешь идти и бегать. Это очень хорошо.