На следующее утро А.А. Печерский и его группа были отправлены в Лагерь IV, где им предстояло строить новые бараки. Он сказал: «Когда я стал членом подпольного сопротивления, меня перевели в плотницкую, которая была в бараке, в той части лагеря». Но его описания лагеря не точны и не детализированы, поскольку, как он сказал во время дачи показаний в 1962 г. в Киеве, он пробыл в лагере всего 22 дня. Таким образом, у него был лишь краткий опыт знакомства с насилием надзирателей, которые на тот момент были под следствием в немецком городе Хагене. Он не видел более широкой картины. Логично, что большая часть воспоминаний и свидетельств содержит примеры звериной жестокости и дают много информации о повседневной жизни в трудовом лагере. Люди жили там и из своих углов наблюдали необыкновенное насилие. У них не было опыта выживания в мире, где жизнь и смерть стали абсолютно непредсказуемыми. Чувство страха доминирует в тумане травмированных воспоминаний, которые преследуют их всю жизнь. Они были крайне подавлены и испуганы, и после войны травмы трансформировались из страха в ярость и негодование. Это насилие стало главной темой фильма ужасов, который начался в их головах.

Русские военнопленные прибыли на следующий день после того как группа голландских узников была убита в наказание за попытку неудачного побега. Потому требовались новые рабочие. Необходимы были сильные мужчины, чтобы переносить тяжелые предметы. 80 выбранных русских станут движущей силой сопротивления, которое до того момента было разрозненно и потому неэффективно. Подпольное движение было организовано польскими узниками. Основной фигурой являлся Леон Фельдхендлер, который до депортации в Собибор возглавлял юденрат (еврейский совет) в деревне Жулкевка Люблинского воеводства, оккупированного немцами. Он был сыном раввина и прибыл в начале 1943 года. Его определили на работу на складе, и он иногда помогал Bahnhofkommando, ответственному за разгрузку поездов. Леон Фельдхендлер был убит после окончания войны в 1945 году в Польше, предположительно польскими антисемитами[61].

Немцы думали, что русские, которые не владели идишем или польским, не смогут ни связаться с партизанами в окрестностях, ни найти поддержку, если удастся сбежать. Разговаривая только по-русски, они будут жить в языковой изоляции. Но немцы не знали, что некоторые из русских также говорили на идише, а несколько польских заключённых понимали русский. Что важнее, немцы недооценили силу советской военной иерархии, которая требовала, чтобы приказы выполнялись. Несколько русских сказали потом, что, когда А.А. Печерский приказал им убить, они не ставили под сомнение его приказ, они просто подчинились. Во впечатляющем документальном фильме французского режиссёра Клода Ланцмана «Собибор. 14 октября 1943 года. 16 часов» Иегуду Лернера, выжившего заключенного, спрашивают, убивал ли он когда-либо ранее. Его ответ был «нет». Лернер не был русским солдатом. Но у него не возникло сомнений в том, что он должен сделать это, поэтому он подчинился[62]. Они тоже хотели умереть с достоинством, защищая себя от убийства.

Воспоминания А.А. Печерского, представленные Институту еврейской истории, продолжаются следующим описанием прибытия: «Открылись двери, и прямо напротив нас был плакат «Sonderkommando Sobibor». Усталые, голодные и сломленные, мы покинули вагон. Стояли вооружённые офицеры СС, и обершарфюрер Гомерски выкрикнул: «Краснодеревщики и плотники, без семей, шаг вперед!»

На первый взгляд Собибор был обычной сельской местностью. В хорошую солнечную погоду люди могли обмануться и решить, что приехали в деревню, где должны работать. Но этот обманывающий покров вскоре слетал. В воспоминаниях для М. Нович (как и в других воспоминаниях) А.А. Печерский говорил: