– Зачем дикую рвать? Мы все равно за раками на лесное озеро пойдем, а там на берегу есть несколько жилых домиков, возле каждого разбит сад. И в этих садах полно садовой смородины. Хозяева не обеднеют, если мы у них несколькими листиками поживимся.

Убедившись, что ребята согласны принять его в свою компанию, Саша возликовал. Не то чтобы ему очень были нужны раки, хотя вкусны они, что и говорить. Но главное, что ему требовалось, окончательно войти в доверие к этим троим и разговорить их на предмет того, как произошла ночная встреча с Лешкой. Ребята могли, сами того не подозревая, являться ценными свидетелями.

– Ведь кто-то Лешке эту фляжку с растворенным наркозом дал. И этот кто-то живет в лагере. Надо его найти. Раз фляжку он из палатки забрал, значит, это важно. Значит, она может вывести нас на убийцу.

Остаток вечера Саша провел в Сети, изучая всю доступную информацию по ловле озерных раков. Надо же было подготовиться к ночному походу, чтобы не ударить перед своими новыми товарищами в грязь лицом. Саша хоть и отрекомендовался им как большой специалист по ловле раков, на самом деле ловил их всего один раз. Да и то был он тогда совсем маленьким, и из всего процесса ему больше всего запомнился момент поедания, когда влажного пахучего рака доставали из булькающей в котелке воды, и его блестящий хитиновый покров отливал оранжево-красным цветом.

Да, но прежде чем варить, надо было их как-то поймать. Соорудив парочку раколовок из подручных средств в виде своих самых нелюбимых футболок, Саша полез за приманкой. В ловушки полагалось положить протухшее мясо или рыбу. Раки ведь предпочитают опустившуюся на дно падаль, свежатина – это не их конек. Для того чтобы поймать рыбку, они, бедолаги, недостаточно подвижны.

Саша перенюхал все свои припасы, но щедро сдобренные современными консервантами колбаса и сосиски даже и не думали пахнуть. Они благоухали так, словно бы их только сегодня вынули из коптильни. Единственным пахучим предметом были носки самого Саши, но он сильно сомневался, что на этот запах соберутся раки. Оставалось прогуляться до мусорной ямы, которую выделили в стороне от лагеря для сброса туда всевозможных пищевых остатков. Мусор, который можно было сжечь – бумагу и картон, кидали в костры. Пластик и стекло забирали с собой. А вот огрызки и объедки уносили в лес, где они привлекали большое внимание местной фауны. Но это все же было лучше, чем обнаружить ту же фауну уже непосредственно в своей палатке.

По дороге Саша наткнулся на охающую и хромающую Лиду. Ее бережно поддерживал под локоть все тот же Геннадий.

– Ох, ох, ох! – причитала Лида. – Как же больно!

Одна нога у нее и впрямь заметно распухла и покраснела.

– Что случилось? Вывих? Растяжение?

– Осы! Целый рой диких и злобных ос.

– Дорогая, это была пчела, – поправил ее Геннадий. – И она была одна.

Вместо ответа Лида так жалобно застонала, что Геннадий немедленно кинулся заверять всех вокруг, что хотя пчела была всего одна, но такая дикая и злобная, что могла дать фору целому улью с домашними пчелами.

– Кроме того, – прибавил он, – у многих людей существует непереносимость яда насекомых. Они даже могут умереть от анафилактического шока.

– Лида, тебе нужно в город, – испугался Саша. – Домой или в больницу.

Но, к его удивлению, Лида отрицательно замотала головой. Да и Геннадий сверкнул на него сердитым взглядом. Мол, не лезь не в свое дело.

– Пойдемте ко мне в палатку, дорогая, я окажу вам первую медицинскую помощь.

Видя, что эта парочка справится и без него, Саша вновь потопал к мусорной свалке. Над ней жужжали мухи. И запах шел соответствующий. Саша даже замер в нерешительности. Где-то среди всех этих отходов, конечно, найдется и парочка кусочков испортившегося шашлыка. Но как его обнаружить? Копаться в неаппетитном полужидком месиве голыми руками Саше не хотелось. А резиновые перчатки он из города захватить не догадался.