– А что, тебе очень даже идет. Смотри, как здорово!

Даша напялила Насте на голову шерстяную шапочку со смешными длинными заячьими ушами. Уши были расшиты цветочками и свешивались вниз, почти закрывая щеки. Определенно, у маленького Санечки со вкусом проблемы, но с чувством юмора, пожалуй, совсем неплохо.

– Если бы ты видела, как он эту шапочку выбирал! – продолжала щебетать Даша. – Сто магазинов обошел, пока выискал то, что ему хотелось. Вбил себе в голову, что непременно должен подарить тебе шапочку с ушами. Ну что ты сидишь, подойди к зеркалу, посмотри.

Настя нехотя поднялась с дивана и поплелась к зеркалу. Чудовищно. Старая усталая тетка с потухшим взглядом, опущенными уголками рта и подозрительно светлыми волосами – естественный платиновый цвет густо разбавлен сединой. И надо всем этим – яркая дурацкая шапка с заячьими ушами. Гротеск. Пародия. Черт знает что…

Она попыталась улыбнуться, но ничего не получилось, губы натужно скривились, и лицо стало еще старше и печальнее. Настя резким движением сорвала с головы подарок любимого племянника, который стоял здесь же, предвкушая эффект и приоткрыв в радостном ожидании рот.

– Здорово, да, тетя Настя? Тебе нравится?

– Очень, Санечка. Спасибо тебе большое. Просто замечательная шапочка, – ответила она, ненавидя себя за подступившие слезы.

– Ты будешь ее носить на работу?

– На работу, наверное, не получится, у нас там все очень строгие, начальники всякие, генералы. На работе надо форму носить.

– А когда же ты будешь ее одевать?

– Надевать, Санечка, не одевать, а надевать, – тут же поправила сына Даша. – Сколько раз я тебе говорила…

– Надевать, – послушно повторил мальчуган. – Тетя Настя, когда ты будешь носить мою шапочку? В гости?

– Хорошо, в гости, – согласилась она.

– Тогда надевай ее обратно, – потребовал племянник. – Ты же в гостях, вот и надевай. Ты обещала.

Даша укоризненно покачала головой, обняла ребенка, поцеловала в макушку.

– Санечка, здесь очень тепло. Если Настя наденет твою шапочку, а потом снимет и выйдет на улицу, она обязательно простудится. Ты же не хочешь, чтобы Настя заболела?

Мальчик отрицательно покачал головой.

– Да ну вас.

Он махнул рукой и понуро вышел из комнаты.

– Обиделся, – огорченно заметила Настя. – Ты прости меня, Дашуня, я вам всем праздник испортила. И Саня так ждал восторгов с моей стороны, а я не смогла…

По ее щекам потекли слезы, которые она все-таки не сумела сдержать. Ей было жаль племянника, которого она же сама лишила радости, ей было жаль солнечную и счастливую Дашу, которая тоже расстроилась, видя обиженного и такого несчастного сына. И ей было ужасно жаль себя.

Даша прижалась к ее плечу, тихонько поцеловала в щеку.

– Это все из-за того дурацкого экзамена? Я вообще не понимаю, зачем тебе понадобилось его сдавать? Глупость какая-то!

– Это не глупость, Дашуня, а необходимость. Если я хочу написать и защитить диссертацию, я обязана сдать экзамены. Таков порядок.

– Я знаю, что порядок, – продолжала сердиться молодая женщина. – Я не понимаю, на кой тебе сдалась эта диссертация. Тебе Лешкины профессорские лавры спать не дают, что ли? Работаешь ты на своей Петровке столько лет – вот и работай, тебя там ценят, уважают. Чего тебе неймется? Ищешь на свою голову приключения, а потом расстраиваешься.

Настя вздохнула. Конечно, Дашка не понимает. Все вокруг понимают, зачем Насте Каменской нужна кандидатская диссертация, а тридцатилетняя жена ее брата – не понимает. Потому что она не носит погоны. И потому, что ей всего тридцать.

– Дашенька, я – подполковник, а подполковники могут служить только до сорока пяти лет. В сорок пять их отправляют на пенсию. А мне уже сорок три.