Вариантов было два. Либо идти по улице Копли на полуостров, либо по Копли же, но в другую сторону. Но как ему найти нужное место? Может быть, он увидит у входа в кафе каких-нибудь знакомых. Может быть, даже увидит её. В крайнем случае, если это ничего не даст, долго он бродить не будет – попросит у кого-нибудь позвонить, как бы ни хотелось ему этого избежать. Но вспомнит ли он точно её номер?

Вздохнув, Йоргос прикинул, в какую сторону двинуться, и решил немного пройти на полуостров. Ведь не понравилось же ему чем-то выбранное заведение! Он точно это помнил. Может быть, не понравилось именно расположением. Полуостров – самый суровый и необычный район столицы, по-своему привлекательный, но не для всех. Не для Йоргоса, например. Ему больше нравился центр. Пыхья-Таллинн как-то не вдохновлял, а уж о такой его части, как Копли, и говорить нечего. По крайней мере, года два назад, когда Йоргос был там последний раз, впечатления от него остались удручающие.

Йоргос шёл, осматриваясь, и припоминал, что если пойдёт дальше, до конца Копли, упрётся в заводоуправление. Подробной его истории он не знал, а знал только, что башня с часами – на самом деле водонапорная, и часы на ней ненастоящие. Нарисованные. И всегда показывают двадцать три минуты второго. Если Йоргос ничего не путал, это было время, в которое в девятьсот тринадцатом году Русско-Балтийский судозавод дал свой первый гудок. Зачем ему эти знания, Йоргос не задумывался. Зато сейчас он всерьёз задумался о том, что понятия не имеет, куда ему брести дальше. Поначалу ноги сами несли его по улице, но теперь шаг замедлился, как замедлилось и движение вокруг. Йоргос осознал, что почти никто не встречается ему на пути. И что уже стемнело – он даже не заметил как. К чёрту, надо сваливать отсюда, из этого совсем не богемного райончика, к цивилизации, и просить у кого-то телефон, если он сможет вспомнить номер, или зарядку, если не сможет. Наверняка нужное ему заведение находится совсем в другой стороне. Какого чёрта он вообще здесь делает?

Разозлившись на себя, Йоргос пошёл обратно. С наступлением сумерек в права особенно дерзко вступил и холод. Руки у Йоргоса заледенели, но в тёплый карман он мог сунуть только одну – вторая всё ещё держала пакет, который уже начал Йоргоса порядком раздражать. Он с сожалением вспоминал трамвай, в котором сюда доехал, – тот был тёплым, да и пакет не мешался в руках. А ещё он чувствовал себя сейчас непривычно одиноким – Йоргосу больше нравилось сливаться с толпой.

Мужчине в чёрном пальто, часом ранее стоявшему на остановке «Виру» вместе с Йоргосом, тоже нравилось сливаться с толпой. И при этом не терять объект наблюдения из вида. Чёрный холщовый рюкзак за его плечами казался на удивление вместительным. Всё, что нужно, было с собой. Все, кто нужен, были рядом.

Часом же ранее Йоргос выругался и едва удержал равновесие в трамвае, когда тот неожиданно резко затормозил. Йоргос сжал поручень, устоял и покрепче взялся за ручки-тесёмки пакета. Вскоре двери трамвая раскрылись, несколько человек вышли, несколько зашли. Йоргос не вышел. Остановка была не его. Мужчина в чёрном пальто тоже не вышел. Трамвай поехал дальше. Мемориал «Прерванная линия» скрылся из вида. А Йоргос и мужчина остались. И связь между ними – тоже. Но о ней знал лишь один из них.

Йоргос сел на освободившееся место, осторожно поставив подарочный пакет себе на колени, а рюкзак – на пол. Дарить пакет с грязным дном не хотелось, а рюкзак уже многое повидал. Скоро он повидает ещё больше, но Йоргос об этом и не догадывался.