И однажды Марта, уже почти девушка, осталась в Городе, предоставленная сама себе и своим рисункам. «Ты подарила мне Луну и звезды», – часто шутил Тээм. Одну из стен его лавочки с мелочами украшал трогающий до глубины души вид с того самого пирса, искусно выполненный масляной пастелью. Заезжие туристы постоянно интересовались, сколько снов стоила работа, но он всегда отвечал, что рисунок не продается.

Янина сидит в кресле, обхватив себя руками, и смотрит в одну точку. Со стороны может показаться, что у нее сильный стресс, но на самом деле она просто искала способ занять руки, чтобы не броситься что-то делать по дому. Дел каждый день накапливалось немало: стирка, уборка, сборы младших детей в школу, обед на ее большую дружную семью из пяти человек, да, еще же она обещала Томасу напечь к вечеру сладких булочек с корицей, и даже уже с вечера замесила пышное тесто. Оно как раз должно было подняться в кладовке, осталось только сформировать булочки, обильно посыпать сахаром и корицей… Эх.

Но теперь, когда эта веселая гурьба разбежалась по своим важным делам, кто на работу, кто в Школу или в гости к няне, в доме стоит звенящая тишина. Это время Янины. Всего несколько десятков драгоценных минут в день, когда она может просто побыть Собой. В эти минуты не нужно никому дарить улыбки или нести стакан теплого молока в кровать Дасику, клеить аппликации с маленькой Микой, перепачкавшись в клее и красках, или бесконечно подметать внутренний дворик, который, несмотря на все усилия, продолжал выглядеть запущенно и уныло. Но Янина продолжает отмахиваться от гнетущих мыслей, от пятен на стенах, и пытается сосредоточиться на тишине и покое, наполнивших с уходом домочадцев просторную светлую комнату со множеством окон.

Янина смотрит внутрь себя, и руки ей не мешают. Она сосредоточенно дышит, внимательно слушая каждый вдох и выдох. Хорошо бы сейчас отправиться в гости к Элле, поболтать о том о сем, шепчет ей внутренний голос. До ее дома всего несколько минут ходьбы, да и погода прекрасная. Но нет. Сейчас время Янины и ее уютного кресла.

Хорошо бы заняться вязанием, ты же любишь вязать, подсказывают руки, отчаянно ищущие себе занятие. Вон и спицы лежат, и пряжа. Делай то, что любишь, и тебе не придется работать ни единого дня в жизни, вторит навязчивым мыслям заголовок из какого-то глянцевого журнала, купленного в киоске на набережной. Янина любит вязать, она делает это просто так, безо всякой цели – на полке в кладовке примостился длиннющий шарф цвета яичного желтка, который был начат уже пару лет назад, и конца этому шарфу нет, потому что он не для того чтобы носить, а чтобы вязать. Когда-нибудь я украшу его цветами из красной пряжи, думает она, и сразу же гонит эти мысли прочь, потому что они отнимают ее драгоценное время и сбивают с погружения в Себя. И продолжает дышать.

Спустя несколько минут во внутренний диалог вмешиваются ноги, напоминают о том, что нужно двигаться и быть в форме, иначе как успеешь за самым свежим сыром к обеду – торговцы ждать не любят. Муж Янины держит лавку с тканями на Торговой улице и приносит с работы разные истории, и ей не понаслышке известно, насколько это капризный народ. Нехотя Янина выбирается из кресла и подходит к зеркалу, чтобы рассмотреть себя получше. Встречается взглядом с молодой симпатичной женщиной, лицо которой делают еще милее обрамляющие его темные короткие кудряшки, да еще и милые ямочки вокруг рта так и располагают к улыбке. Серо-голубые глаза с солнышками посреди зрачка, круглые, как у совенка, устало смотрят прямо на нее.