– Попрошу Матушку принести еще чашку.

– Обо мне не беспокойся. – Нэш жестом отверг предложение сестры, сел рядом с ней на диван и пояснил: – Я предпочитаю кофе, а Филли в этом доме кофеина не разрешает, даже искусственного.

– В особенности искусственного. Все эти химикаты… – Она неодобрительно покачала головой. – Все равно что отраву пить.

– Но очень приятную отраву. Так что привело в наш центр двух звезд нью-йоркской полиции?

– Представляешь, Нэш, лейтенант только что рассказала, что в нашем старом здании началась модернизация. В Обители.

– Модернизация и здесь все время на повестке дня, но в старом доме это было – да и теперь было бы – нам не по карману. Это был счастливый день, когда мы сюда переехали.

– Вам вообще повезло, – добавила Ева. – Не каждый день получаешь в качестве пожертвования целое здание.

– Миссис Битмор – наш ангел-хранитель.

Он откинулся на спинку дивана в расслабленной позе, а глаза, намного более проницательные, чем у его сестры, смотрели на Еву в упор.

– Всем известно, что миссис Битмор в Городских войнах потеряла мужа. И младшего сына – пристрастился к наркотикам, так и пропал на улице. Она и внучку едва не потеряла. Вы знаете, как это бывает – по кривой дорожке идут сначала родители, потом и дети. Но Серафима тогда пришла к нам в Обитель.

– И мы сумели до нее достучаться, – подхватила Филадельфия. – Помочь ей свернуть с этой кривой дорожки, вернуться к свету, воссоединиться с семьей. Миссис Битмор приехала к нам, увидела, чем мы занимаемся и с чем боремся. И подарила нам этот дом в знак признательности за спасение внучки, которая, кстати, теперь один из наших консультантов. Мы им обеим безмерно благодарны. Как и высшей силе, что свела нас вместе.

– А сегодня Серафима здесь?

– Я не очень в курсе ее графика, но, мне кажется, сегодня вторая половина дня у нее свободна. Я уточню у Матушки.

– Чуть позже. Так вот я рассказываю: в ходе демонтажа в здании на Девятой было обнаружено несколько фальшивых перегородок.

– Фальшивых перегородок? – Филадельфия сдвинула брови. – Боюсь, я вас не совсем понимаю.

– Стен, поставленных на некотором расстоянии от первоначальных, с небольшим зазором.

– Это из-за них там всегда были такие сквозняки? – Она покачала головой. – Нам никакой серьезный ремонт был не по карману, знай только дыры латали. Казалось, конца этому не будет. Могу предположить, что фальшивую стену могли поставить, чтобы закрыть старую, пришедшую в полную негодность.

– Я так не думаю. Это делалось, чтобы образовался тайник.

– Мы кое-что подкрашивали, пытались что-то починить – только по мелочам, – вступил в разговор Нэш. – Ремонтировали кое-что в ванных и на кухне, но стен никаких не возводили. Вы сказали – для тайника? Там были спрятаны какие-то ценности? Что-то незаконное? Могу вас заверить, что будь у нас что-то ценное, мы употребили бы его, чтобы залатать финансовые дыры приюта, а не упрятали бы в тайник. Так что вы нашли? Деньги, драгоценности, наркотики?

– Трупы, – ровным голосом ответила Ева и проследила за реакцией обоих. – А точнее – двенадцать тел.

Чашка с чаем выпала из рук Филадельфии и опрокинулась на ковер, растекаясь желтой лужицей. Нэш молча выпучил глаза, лицо его побледнело и лишилось всякого выражения.

– Двенадцать, – выдавила Филадельфия. – Вы говорили… Я думала… дюжина. Так вы имели в виду буквально двенадцать тел? Господи Иисусе!

– Да о чем вы толкуете-то? – перебил Нэш.

– О двенадцати трупах, – ответила Ева, – обнаруженных между первоначальной стеной и той, что была поставлена для сокрытия этих трупов. Точнее сказать – о скелетных останках, по предварительным оценкам принадлежащих лицам женского пола в возрасте от двенадцати до шестнадцати лет.