– Куда угодно, лишь бы не оставаться здесь, – ответил Мэтью.

– Наконец-то, – ответил старший. – Хоть в чем-то мы пришли к согласию.

Что ты чувствуешь? – спросил Брайд.

– Фигово, – ответил Ронан.

– Я спросил что, а не как. Хеннесси?

– Ничего, – ответила Хеннесси. – Кроме того, что мои артерии сжимаются в предвкушении. Только почувствуй этот запах жира. Обожаю.

Брайд хлопнул дверью машины.

– Лучше тебе от этого не станет.

– Но и хуже не станет, – заметил Ронан.

– Если жизнь меня чему-то и научила, – произнесла Хеннесси, – так это тому, что всегда может стать хуже.

Минуло почти двадцать четыре часа с тех пор, как трое сновидцев покинули Музей живой истории. Они припарковались у «Закусочной Бенни», забегаловки быстрого питания, не первое десятилетие существующей где-то в Западной Вирджинии. Солнце золотило плоские вершины гор, обступающих город. Тени сновидцев, растянувшись до предела, тонкими полосами пересекали разбитый асфальт.

Ронан умирал с голоду.

Брайд внимательно изучал окрестности, пока Хеннесси дрожала рядом. Ронан сплюнул. Опустевшая парковка, вымирающий город, притихшее шоссе. Он высматривал Модераторов. Именно по их вине троица болталась здесь, а не грезила на силовой линии. Накануне Брайд резко велел Хеннесси развернуть Буррито в совершенно ином направлении, и им едва удалось ускользнуть. Как и всегда, каким-то непостижимым образом он узнал, что Модераторы близко. Не стоило рисковать и тащить их на хвосте до конечной цели путешествия. Безопаснее переждать в невидимой машине, пока горизонт не станет чист.

Из чего следовало, что последние сутки они дремали в машине и нарезали круги по окрестностям.

– Давай вниз, – позвал Ронан Бензопилу, хлопавшую крыльями на дереве неподалеку.

– Предлагаю немного потренироваться, – сказал Брайд. – Это упражнение – всего лишь демонстрация, поэтому, надеюсь, вы в настроении напрячь мозги.

«Динь!» – возвестила входная дверь, когда трое сновидцев появились в «Закусочной Бенни». И вот что они обнаружили: обеденные кабинки, приделанные к стенам, грубые столы, приделанные к полу, менее грубые местные жители, приделанные к стульям, и плоские бургеры, приделанные к их рукам. Доска с меню, висящая над баром, без претензий и прикрас вещала:

Работники за стойкой щеголяли в фиолетовых футболках с логотипом заведения. На заднем плане звучали «Золотые шлягеры». «Что-то там, тра-та-та, у миссис Браун есть прекрасная дочь, тра-та-та, что-то там». Едва уловимая вонь отбеливателя вполне могла бы доконать Ронана. Но не сейчас. Сейчас его мозг воспринимал лишь один запах: Жир. Соль. Еда.

Стоило им войти, как все взоры в забегаловке обратились к ним. Шесть едоков. Двое в очереди у стойки. Один в зоне выдачи. Кассир. И, вероятно, еще пара человек на кухне. Они звали их очевидцами, тех людей, что могли при случае припомнить чернокожую девушку в коротком топе и кожаной куртке, чувака с бритой головой и вороном на плече и мужчину с орлиным профилем и выражением полнейшего бесстрашия на лице.

Вот почему они никогда не заезжали в рестораны.

Хеннесси торжественно развела руки в стороны.

– Это ограбление.

С тяжким вздохом Брайд запустил руку в карман серой куртки и выудил присненный им серебряный шарик. Сидящий за одним из столиков подросток попытался поднять телефон в попытке заснять свежеприбывших на фото или видео.

Но Брайд спокойно признес:

– Нет.

И легким движением запястья бросил шар. У него их было немного. Как он объяснил, они «дороговато стоили», и Ронан ему поверил. Прежде всего потому, что сам ничего не знал о том, как воплотить в реальность подобную вещицу: они слишком его пугали. Эти предметы приводили чувства в беспорядок, искажали мысли и стирали воспоминания, иногда ненадолго, а порой навсегда. Ему было не по себе от идеи приснить нечто, подавляющее свободу воли. Ошеломляющая система безопасности в Амбарах, пожалуй, была бо́льшим, на что он готов был пойти. С другой стороны, оружие Брайда напоминало сон об операции на открытом мозге. Такая изощренность требовала огромного контроля, которым, по мнению Ронана, он сам не обладал.