Я невольно усмехнулся. Интересно, Дана хотя бы успела нажать на «отбой»?

Беспардонная, грубая и самоуверенная. Нет, она точно не Арина.

…

– Нет-нет-нет! Я не могу! Все будут на меня смотреть, и мне будет от этого некомфортно!

– Я буду рядом.

– Не всё же время, – она страдальчески закусила губу.

– Ты выглядишь потрясающе! Это новое платье очень тебе идёт, и макияж, хоть в нём и нет необходимости, – заверяю я.

– Правда? – она просияла, но тут же скуксилась. –  Мне кажется, мы живем отдельно – я и это наряд. Будто все скажут, эта шавка не той породы, чтоб такое носить.

– Не думаю, что кто-то рискнет такое сказать! – рычу я. – Даже взглядом что-то подобное выразить.

И она робко улыбается. Сжимая тонкими пальчиками мою руку. Вцепляется второй и трется кончиком носа о мое плечо.

…

Ариша. Мне нравилось делать для неё что-то приятное. Дарить подарки и наряжать. Я хотел делать её счастливой. Но, черт возьми, как же это было сложно. Она считала, что недостойна ну абсолютно всего! Даже за мороженое пыталась мне деньги вернуть.

Моя бедная девочка. Я так и не успел сделать её счастливой. Собирался бросить к её ногам весь мир, чтобы она наконец почувствовала, какая она особенная.

Деятельная Дана в это время собрала свое барахло, бухнулась в кресло и одним движением натянула коротенькие шорты, бесстыдно задрав голые ноги к потолку. С сомнением оглядела свой топ.

– Можно оставить себе твою футболку? Я тоже тащусь от их музыки, – Дана указала на логотип группы у себя на груди.

– Забирай, – я махнул рукой, не глядя на неё.

Забавно, Арине их музыка казалась слишком мрачной.

Дана прошествовала в прихожую, натянула ботфорты. Перекинула куртку через руку. Закусила губу и нерешительно глянула на меня, как будто хотела что-то сказать.

– Может, ещё увидимся… Сосед! – бросила она, поспешно хлопнув дверью.

А мне вдруг стало одиноко. Я мрачно отхлебнул остывший кофе. Свою чашку Дана поставила на стол, а моя так и осталась стоять у кресла. Совсем про неё забыл и чуть не опрокинул.

С того момента, как ушла Ариша, внутри была пустота. И скорбь. Очень много скорби. Но она была какая-то тупая, фоновая, как заноза, которую не можешь вытащить. Я уже и забыл, когда испытывал какие-то сильные эмоции.

До встречи с Даной. Сперва я был поражён их сходством, затем возмущён её развязным поведением, потом был в ярости, когда на неё напали. Затем… хмм… возбуждён. Хотел её до звона в ушах. Разве так бывает? Я уж подумал, что влечение к девушкам у меня напрочь атрофировалось и пора становиться монахом. А теперь вот накатившее черное одиночество после хлопка дверью.

Ох уж эти новые свежие чувства! Мне было стыдно за это. Стыдно за то, что я продолжаю жить и что-то там чувствовать. Когда её больше нет. Глупость, конечно.

Но мне почему-то не хотелось отпускать Дану. Возникло ощущение, что я ей нужен. Сам не понимаю, откуда.

Не дав себе времени ничего осмыслить, я натянул кроссовки и ринулся за ней, забыв даже запереть дверь. Вряд ли наш консьерж с повадками Цербера пропустит посторонних.

Не намеренно, но изящно проскользив по кафельному полу, я подлетел к лифту. Его створки как раз закрывались. Я мельком успел заметить Дану. Но девушка меня не видела. Она глядела куда-то в угол, тяжело дышала, и глаза её были расширены от ужаса.

Дана

– Я на служебной машине, буду ждать у ворот, не задерживайтесь, пожалуйста, – в голосе собачки Арса слышались просительные нотки.

Похоже, досталось сегодня Кирочке. Интересно, не заставил ли её лысый ублажать невольных и недовольных гостей орально? Беседами в смысле.