Друг раскладывает передо мной контракт и протягивает ручку. Пробегаю взглядом по условиям, которые я уже и так выучил, но тем не менее. И размашисто расписываюсь.

– Значит, это тебе я обязан своему переходу в "Барсы"?

– Согласись, команде не помешает топовый игрок, а тебе такие циферки на счете.

Согласен. Да и откровенно говоря, моя прошлая команда звезд с неба не хватала и в первые строчки турнирной таблицы совсем не стремилась. Роста ноль. Штиль полнейший. Тесно стало.

В раздевалку залетаю за пятнадцать минут до тренировки. Команда встречает радостными воплями. Много ребят знакомых, коллектив, как на подбор. Пока обмениваюсь рукопожатиями, ловлю злое ворчание тренера. Семеныч лютует и вместо добродушного приветствия дает нагоняй. Вроде я повзрослел. Уже имею определенный вес в хоккейном мире, а гоняют, как зеленого юнца. На лед еще не вышел, а уже "ради профилактики" двадцать отжиманий схлопотал. Чую, тут мне быстро "корону" поправят.

– Говорят, ты вчера нормально в клубе погудел? – пристает с вопросами Геныч, пока суетливо зашнуровываю коньки и цепляю килограммы амуниции.

– Кто это у нас местное трепло?

Если новости до тренера дойдут, еще на штрафные санкции налечу. Мне только этого не хватало. Нам любой гудеж и тем более алкоголь по ходу сезона дорого обходится.

– Так Леська. Утром мимо раздевалки проходил, она там в красках расписывала вашу бурную ночку. Отношения, говорит, у вас завязываются.

– Прихлопну, змею.

Руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Знал же, что с этой рыжей бестией лучше не связываться. Какого черта повелся вчера на ее смелые танцы!

– Я не понял! Дёмин, двадцатки мало что ли? Сидите тут, как бабы языками чешете. Клюшки в руки и на лед, живо!

– Да ладно тебе, Семеныч. Ну, давай по старой дружбе хоть обнимемся, – усмехаюсь, натягивая хоккейный свитер с любимым номером семь. Пришлось малость повоевать, чтобы этот номер в команде закрепили за мной. Небольшой "подкат" Соловью неплохо поспособствовал.

– Я тебя сейчас обниму, оболтус! – грозно машет клюшкой Семеныч, – рукоприкладство в этой команде еще никто не отменял.

– Я знал, что ты рад моему возвращению.

– Рад-рад. Иди давай, – строжится мужик да тут же начинает посмеиваться, по-отечески хлопая по плечу.

Хватаю краги и покидаю раздевалку последним.

Влетаю на арену и чуть не впечатываюсь в замерших у входа на лед ребят.

– Что за…

– Фигуристки, – кивает на лед парень передо мной. Защитник, кажется, Гаврилюк. Перевожу взгляд в центр катка и вижу только одну. Фигуристку.

Движения девчонки плавные и изящные. Она набирает разбег для прыжка, разрезая острыми лезвиями толстую гладь катка. Черный спортивный костюм обтягивает ее, как вторая кожа, выделяя и подчеркивая упругую грудь и стройные ножки. Я конкретно залипаю на ней. Сил нет оторвать взгляд от ее легкой, будто парящей надо льдом стройной фигурки.

Длинные волосы собраны в пучок. Когда она пролетает весь периметр площадки и эффектно заходит в вертикальный шпагат, с бешеной скоростью вращаясь вокруг своей оси, резинка слетает, разметав густые каштановые локоны по спине.

Сделав еще пару элементов, малышка замирает, и наша команда не может не оценить потрясающего шоу, разрываясь аплодисментами.

– Эффектная девчонка, – тычком по ребрам привлекает мое внимание Геныч.

– Кто такая?

– Евгения Ковальчук, – подмигивает друг, – большая надежда фигурного катания.

Ковальчук, значит. Фамилия кажется знакомой, вот только откуда я могу ее знать – ума не приложу.

– Что, Кир, поплыл?

Поплыл – это громко сказано, но залип не по-детски. И уже даже знаю, где и в какой позе хотел бы видеть эту дерзкую Евгению. А судя по гордо вскинутому подбородку и полному отсутствию смущения, малышка раскрепощена. В моей голове уже зреет коварный план по соблазнению. Я вполне не прочь завоевать еще один "трофей".