Кир протягивает ладонь и улыбается. Своей самой соблазнительно-милой улыбкой.

– Умеешь ты уговаривать, – тихо посмеиваюсь и жму протянутую ладонь. 

11. Глава 10. Кир

Надо ли говорить, что с девушками я никогда не жил? Да, честно говоря, и отношений серьезных не было. И тяги к ним. Однако сегодня, странно, но я кайфую. Вредная фигуристочка очень неплохо вписалась в мой ежевечерний ритм жизни. Теперь даже и не хочется, чтобы Женя съезжала.

Пока гуляли с Джеком, мне удалось немного "растормошить" неожиданную гостью. Домой возвращалась уже не такая смурная, как уходила. Шутила и смеялась.

Я, конечно, видел, что девчонка чувствует себя не в своей тарелке, но старался вести себя как можно непринужденней.

– Вот. Футболка и шорты.

– Спасибо, – Женя отводит взгляд и смущенно улыбается. – Да уж, не думала, что когда-то окажусь в такой глупой ситуации.

– Ерунда. Всякое бывает.

Ужин гостья действительно готовит потрясающе вкусный. Я особыми кулинарными талантами не наделен, поэтому питался в основном полуфабрикатами. Ну, или не брезговал кафе и доставкой. Поэтому, когда по всей квартире разносится аромат жареной курицы в сырной корочке, я готов душу дьяволу продать. А если точнее, то не дьяволу, а Евгении Ковальчук, неожиданно перевернувшей мою жизнь девушке.

– У вас с матерью плохие отношения? – нарушаю установившееся в кухне молчание.

– Не плохие… просто… – Женя кусает губу и неуверенно мнется около раковины, куда только что загрузила после ужина посуду. Она такая маленькая и хрупкая, что я удивляюсь, как такую миниатюрную девчонку не сломал такой суровый спорт. Смотрю на нее, и руки так и тянутся обнять, защитить, спрятать. Но знаю, что если позволю себе такие вольности – сбежит. Поэтому прячу ладони в карманах домашних брюк и опираюсь плечом о дверной косяк.

– Просто что? Жень, хорошие родители никогда не будут ломать ребенка в угоду своим желаниям.

– Почему ты решил, что она ломает? – взгляд наконец-то перестает блуждать по кухне. Она смотрит на меня своими большими серыми глазами, с веером густых ресниц. Смотрит с вызовом, хмуря брови. – Она не ломает. Просто заботится, так, как умеет.

– Хреново умеет, значит.

Ненависть к ее матери бушует внутри и подогревается ощущением абсолютной покорности Жени перед ней.

– А твои родители? Они где?

– В Сибири. Отец военный, кидают из части в часть, ну и мать за ним. Никуда без своего Володи.

– Вот это любовь… – губы девушки трогает легкая улыбка, рисуя на лице мечтательное выражение полной безмятежности.

– А твой отец? Он… – пожимаю плечами и не решаюсь строить предположений, чтобы не обидеть ненароком.

– Ушел. Я маленькая совсем была, когда он бросил мать одну в чужом городе с лялькой на руках. Она ведь у меня тоже фигуристкой стать мечтала. Пока не потеряла голову, не влюбилась в отца…

Ну, вот вам и ответ. Корыстная родительница свои невоплощенные амбиции перенесла на "любимую" дочь. Не удивлюсь, если Женя вообще не хотела заниматься фигурным катанием.

– Вы с ним не общаетесь?

– Нет. У него есть другая семья. Все, чего я достойна, это скупые сообщения с поздравлением на день рождения. Иногда думаю, лучше бы он вообще ничего не писал. А то из-за его пары строк я теперь лютой ненавистью не люблю свой день.

Слова словно сами льются, выдавая признание за признанием. Вот как бывает: смотришь на человека, на красивую обложку и даже не думаешь, а что там внутри? Вот так по-скотски я повел себя с ней. Красивую внешность принял за доступность. Теперь стыдно за самого себя. Она точно не похожа на всех тех пустышек, с которыми я связывался раньше. Другая. Ни одна из них по факту и в подметки не годится.