— Завтра утром поедем выбирать кольца, так что будь готов. Встретимся возле нашей ювелирки. — Сделав глубокий вдох, взглянула на довольное лицо мужчины и произнесла: — Надень костюм, чтобы мне было не стыдно.

Пусть он и красивый, всегда идеальный и одет с иголочки, но я не могла уйти и оставить его без язвительного укола. Не могла. Чисто для своего успокоения мне нужно выйти королевой. Вернуть должок.

— Пока что стыжусь только я, дорогая невеста, — Арс взял папку в руки. — Надеюсь, это был единственный случай, когда ты бросалась на шею мужчине с поцелуями?

Он небрежно указал на меня, и я чуть не задохнулась от возмущения! Нет, мое поведение, конечно, оставляло желать лучшего, но хотя бы каплю такта проявить можно и не вспоминать об этом? Мне захотелось сказать еще что-то в ответ, бросить острое словцо... в итоге я лишь вздохнула. А спустя несколько мгновений молча покинула свой кабинет, больше не взглянув на Снежного. Не было сил. Такое паршивое состояние, когда руки опускаются и все становится в тягость. Оказалось, что лимит моего геройства исчерпал себя. Наверное, еще после Вадима, или даже этим утром.

***

Едва сумерки сменились темным дождливым вечером, я въехала в подземную парковку, заглушила мотор и выбралась из своей малышки. Поставить на сигнализацию, подняться по лестнице на первый этаж, затем на лифте до тринадцатого, пройтись по серому ковру, отворить дверь и войти в квартиру — все эти действия раньше сопровождались предвкушением, либо усталостью, но с ноткой тихой радости.Сейчас они происходили на автомате. Ведь раньше, пусть и редко, но дома ждал Вадим. Иногда он сообщал, что задержится, и тогда я заказывала ужин из ресторана, выбирала что-то легкое из видеотеки и ждала любимого...

Теперь здесь была пустота. Стоя под белой лампой в просторной прихожей, я понимала, насколько большая эта квартира и как одиноко будет жить в ней одной. После подписания договора со Снежным нашим судьбам следовало переплестись на десять дней, пусть на малый срок, но мне придется впустить его в свое пространство. Однако впускать не хотелось. Чужак. Он был им во всем. Я не могла понять его на работе, не могла разобраться в его личной жизни. И сейчас мне было дико от того, что он согласился на мне жениться, даже если и я сама попросила об этом.

Сомнения начали подкрадываться только сейчас. Подписала, не взглянув. Дуреха. Вряд ли в договоре имелся подвох, но все же следовало его прочитать. Чертов Вадим!

Я достала телефон из сумочки и набрала номер любимого ресторана. Снимая обувь и отбрасывая в сторону сумку, заказала ужин и самую большую порцию мороженого. Я боролась с собой и убеждала, что ни Токарев, ни кто-либо другой не стоит моих слез, и нет смысла убиваться из-за мужика, которому нужна только ради теплого местечка. После душа пришло небольшое успокоение, но ненадолго. Едва вернулась в холодную комнату, где мы проводили время с бывшим, одиночество и боль разлуки вновь захватили меня.

Курьер явился только к десяти часам, как раз в момент, когда я достала из гардеробной два больших чемодана. Сбор одежды Вадима откладывался. Теперь моего внимания удостоились дешевая мелодрама и кусок хорошо прожаренного стейка. Хоть мясо и требовало, молило и намекало о вине каждым посыпанным душистыми приправами кусочком, привычки напиваться в одиночестве у меня не было. А вот объедаться мороженым — это дело святое.

Взгляд то и дело натыкался на небрежно брошенные чемоданы бывшего жениха, и я, выключив фильм, схватила ведерко с десертом и ушла на балкон. Воздух после дождя был пропитан озоном. Глубоко вздохнув, я присела в кресло-качалку и укуталась в теплый плед, черпая мороженное любимой ложечкой, инструктированной бриллиантом — подарок мамочки.