Моя родственница оказалась совсем не такой, как я ее себе представляла. Думала приеду к старенькой бабуле семи десятков лет, но по ее быстрым движениям и блеску в глазах невозможно было предположить этот возраст. Моложавая, поджарая и отнюдь не напоминающая старческую развалину, сложившуюся в моем воображении, женщина порхала по кухне, цокая языком от недовольства. В остальном мои воспоминания очень даже походили на реальность.

В срубленном доме пахло разнотравьем, повсюду висели пучки полыни и, бог знает, чего еще, на подоконнике дозревали зеленые яблоки (хотя откуда им тут взяться посреди зимы), а возле печки разлегся огромный черный кот, посверкивая зелеными глазищами.

– Бабушка Ведана, – хрипло произнесла я, заливая в больное горло горячи1 отвар, – а ты совсем не такая, как я думала.

– Понятное дело. Мамка твоя, наверное, ничего обо мне и не рассказывала, – Ведана обиженно поджала губы. – Ох, знала я, не стоит рожать от того проходимца, только кровь разбавит!

– Ты о ком? О дедушке? Никогда о нем не слышала.

– Конечно, ведь он однажды появился в Перепутино, соблазнил меня и был таков. Но, признаться, красавец был знатный: высокий брюнет с широченными плечами… Было на что посмотреть и повестись, поверь, милая. Вот прямо как ты с этим волком…

– Ты про охотника? Сама не понимаю… – я покраснела отнюдь не от простуды. – Наверное, близость природы сыграла. А еще опьяняющее чувство свободы от прошлых душных отношений.

– Близость, конечно, играет, – философски заметила бабуля, – но в следующий раз не давай ему целовать себя на снегу. Мы, люди – народ хрупкий, и любовью лучше заниматься в тепле возле печки, а не посреди промерзшего насквозь леса. У нас в последнюю неделю лютый мороз разыгрался. Твоя городская одежонка не годится никуда. Кстати, ты когда ко мне ехала, никому обещания не давала?

И тут я заметила, что глаза у бабушки точь-в-точь как мои: похожи на ясное голубое небо ясным морозным днем. А когда в них появляется хитринка, они становятся по-лисьи красивыми.

Смысл вопроса, заданного Веданой, не сразу до меня дошел.

– Ох, блин, точно! Жеребец! Я обещала посмотреть его вечером… Как же так.

Бабуля на миг прикрыла глаза.

– Не волнуйся, любимому коню Милославы срок еще не вышел, до утра точно доживет. Но тут такое дело, внученька, не сильна я по части животных, моя сила больше к людям расположена, да к другим разумным созданиям, так что Милославе я редко, чем помочь могла. Мошкару заговариваю раз в полгода, чтоб гнус не донимал коров бедных, над курами чуть поколдовала, чтоб неслись хорошо. Пожалуй, на этом и все.

М-да, а бабуля-то у меня с приветом! Думает, что она ведьма местная, что ли?

– Мне не понравились симптомы, которые она описывала… – я приподнялась на локтях, поняла, что вся противно пропотела. – Где у тебя тут помыться можно?

– Посреди ночи? До утра погоди, Агатка, печь натоплю…

– Нет, некогда ждать, конь, пока я тут прохлаждаюсь, копыта отбросит.

– Ну тогда, давай на печи водицы нагреем, тазик принесу. Ох, что делается-то… Такая взрослая стала и характером вся в деда…

Ведана немного поворчала, но сделала требуемое, и спустя минут двадцать я сносно обмылась. Благо, хоть электричество в этой дыре имелось. Бабуля вышла, чтоб не смущать меня, но сказала, что в частном доме самое теплое место возле печки, отвела меня в закуток, где имелось что-то вроде умывальника, с раковиной и зеркалом, пол в этом месте устилала прохладная плитка, на стыке четырех больших квадратов зиял черной дырой слив. Не отель пять звезд, но жить можно.